Cherchez la femme— французская фраза, означающая в переводе на русский «Ищите женщину». Вошла она в нашу жизнь с лёгкой подачи Александра Дюма и означает, что причиной многих, в том числе и необъяснимых, поступков мужчин, как правило, являются женщины — спутницы жизни.

В случае с многоуважаемым монсеньором Клодом Моне (1840-1926) — великим французским импрессионистом —  можно смело утверждать, что теми самыми «фам», благо что не фаталь, были обе жены художника. Многие его поступки были продиктованы в первую очередь не любовью к искусству, а вполне земной любовью к двум женщинам в его жизни: Камилле Донсье (фр. Camille Doncieux, 1847 — 1879) и Алисе Райнго (фр. Angélique Émilie Alice Raingo, 1844 — 1911).

Камилла

О том, когда и как именно Моне познакомился со своей первой спутницей жизни — Камиллой Донсье — мало что известно. По мнению Фонда Моне {1} существует вероятность того, что Камиллу представил Клоду их общий друг, покровитель и художник — Фредерик Базиль (фр. Jean Frédéric Bazille, 1841— 1870), который погиб в начале прусско-французской войны 1870 года.

Похоже, что девушка была низкого происхождения и была вынуждена в довольно раннем возрасте зарабатывать самостоятельно на жизнь. 

Во многих случаях роль натурщицы, а тонкая, черноглазая красавица Камилла появляется в работах Моне уже в 1865 году {4}, подразумевала доступность и некую сексуальную раскрепощённость женщин этой профессии. Нередко натурщицами становились и путаны — широко распространённая практика в мире искусства.

Но случалось и наоборот, когда модели рано или поздно оказывались на дне общества и пускались на проституцию. В любом случае, если актрисы и танцовщицы имели хоть какой-то шанс стать куртизанками под крылом состоятельных покровителей, например, как в романе Эмиля Золя «Нана» или в романе Александра Дюма «Дама с камелиями», натурщицы были музами, многие из которых оказывались на дне без средств к существованию.

 Горячо влюблённый Моне скрывал свою связь с Камиллой. Видимо, опасаясь гнева семьи? Ведь даже успех работы Моне «Дама в зелёном» на выставке французского «Салона» 1866 года, на которой изображена Камилла, не произвёл должного эффекта на отца Моне и тётушку Лекадр. 

Простолюдинка Камилла, которая, как знать, уже до Моне делила своё ложе с десятком других мужчин, была, по мнению семьи, не самой подходящей пассией для состоятельного буржуа и восходящей звезды мира искусства.

Когда год спустя Камилла ожидает своего первого ребёнка, совет папаши-Моне сыну звучит скорее как ультиматум. Отец требует от Клода бросить молодую женщину на произвол судьбы, если тот желает вернуться в лоно семьи — к сытой и обеспеченной жизни. Довольно распространённая практика буржуазных семей того времени по отношению к заблудшим сыновьям.

Непосредственно перед родами Моне действительно покидает бедную Камиллу, оставив на попечение друзей в Париже, и возвращается к отцу в Гавр, где прошли детство и юность художника. Однако, мало кто знает, что причиной такого решения стала сама Камилла. По свидетельству хрониста и автора Даниэля Вильдештайна в книге «Моне или Триумф импрессионизма»{2} Камилла умоляет возлюбленного вернуться к отцу, чтобы Клод мог в тайне от семьи поддерживать гражданскую жену и сына хоть какими-то средствами. В итоге первый сын Клода Моне — Жан — рождается без отца. И хотя в свидетельстве о рождении сердобольная Камилла указывает отцовство Клода Моне, документ так и остаётся без подписи мужчины.

Последующие три года проходят у молодой пары в скитаниях и лжи. Клод скрывает от семьи присутствие в его жизни Камиллы и Жана. Сначала он наведывается к своей гражданской семье тайно в Париж — об этом свидетельствуют портреты  младенца, написанные Моне с натуры. Потом художник увозит возлюбленную и сына из дорогостоящей столицы и квартирует в разных деревнях вблизи от своего места жительства, тайно наведываясь время от времени.

Подобное сожительство было вещью весьма распространённой в конце 19го века, но при этом лицемерно считалось порочным, и жёстко осуждалось обществом. Моне, по-прежнему находившийся в финансовой зависимости от семьи, как будто не мог себе позволить пойти против воли родных. А они настаивали на том, что хорошая репутация — надёжный старт в будущее. 

В те годы, когда Моне прятал Камиллу от всего света, падшую изгнанницу отказывались принимать у себя. Её сторонились. Женщина подвергалась критике и насмешкам при каждом удобном случае. И хотя успех «Дамы в зелёном» был ещё на слуху, Камилле приходилось слышать о себе высказывания вроде тех, что изысканное зелёное платье ещё не делает из неё дамы, и что, мол, даже улицу девушка переходит неуклюже. Н-да, не было у людей телевизоров и интернета, развлекались наблюдениями за пешеходами.

Когда в 1870 году Клод Моне объявляет отцу своё окончательное решение о женитьбе на Камилле Донсье, старик приходит в ярость и лишает сына и без того иссохшей со временем финансовой «подушки». Что повлияло на решение Моне официально оформить лишь почти 5 лет спустя отношения с любовницей?

Возможно, что надвигающаяся война. Но возможно и то, что семья Камиллы решила простить падшую дочь и поддержать финансово. Но только при условии, если та официально оформит свои отношения с любовником и отцом своего сына. Внук семьи Донсье нуждался в законном отце, а дочь в восстановлении утраченной чести. В итоге даже в свидетельстве о браке Камиллы и Клода адресом проживания девушки, как это и требовали моральные нормы того времени, был указан родительский дом.{2}

Однако «финансовая прививка» оказалась более чем скромной и спасла молодую чету Моне от бедствий лишь на короткое время. Камилла получила относительно маленькие проценты от своего приданного, полная сумма которого должна была перейти ей в руки только после смерти её небогатых родителей. Не помог здесь и брачный контракт между супругами, который освобождал Камиллу от обязанности уплачивать по закладным мужа.{2}

Вскоре после свадьбы Моне бежит в Лондон, чтобы не участвовать в бессмысленной войне между Пруссией и Францией 1870-1871 годов. И хотя Нормандия оказывается в стороне от военных событий, разрушивших в то время Париж, Камилла остаётся в очередной раз одна с ребёнком на руках и следует за мужем только некоторое время спустя, не забыв прихватить с собой в багаже несколько работ художника. В последствии им удаётся более менее удачно продать эти картины и даже завести выгодные знакомства в Лондоне, например, с известным парижским галеристом и торговцем предметами искусства — Полем Дюран-Рюэлем (фр. Paul Durand-Ruel, 1831-1922). Это помогает семье переждать время добровольно-вынужденного изгнания из Франции.

Пока молодая семья укрывается от войны в Англии, во Франции умирает отец Моне. Перед смертью он оставляет сыну малоприятный подарок, потому что незадолго до кончины женится на своей любовнице и признаёт незаконнорожденную дочь. Таким образом и без того истощённое наследство Моне оказывается ещё скромнее. Тем не менее, именно с этого момента у супругов начинается новый и как будто безмятежный отрезок жизни в провинциальном Аржантее. 

Там начинается золотое время как для молодой семьи, так и для творчества Моне. Маковые поля, летнее солнце, развевающиеся платья Камиллы, играющий в саду Жан — безмятежность и тепло считываются в каждом мазке.

К сожалению, Камилла и Клод по-прежнему довольно плохо распоряжаются деньгами. В Аржантее, при как будто скромном бюджете семьи, в их доме появляются кухарка и няня. В гости наведываются и многочисленные друзья, а любовь семьи к роскоши и экзотике загоняет их в дальнейшие расходы. Стоит ли удивляться, что уже через довольно короткое время Ренуар, который работает в это время вместе с Моне и Дега, якобы уносит украдкой еду из родительского дома, чтобы у семьи Моне было хоть что-то на столе. {2}

Примерно в это волнительное и зыбкое время на горизонте появляется фигура Алисы Ошеде, урождённой Райнго, которой было суждено стать второй женой Моне. В то время Алиса Райнго состояла в браке с Эрнестом Ошеде, который на протяжении нескольких лет был ярым поклонником таланта Моне и его меценатом. Человеком он был сумасбродным и расточительным. За довольно короткое время после смерти отца — хранителя и накопителя состояния семьи Ошеде —  Эрнест умудряется потратить не только все деньги собственной семьи, но и достаточно обеспеченной жены Алисы. 

Существует мнение, что сын Алисы — Жан-Пьер, рождённый в 1877 году чуть ли ни в вагоне поезда — в бегстве от кредиторов мужа, причём незадолго до рождения второго сына Камиллы — Мишеля — мог бы быть и внебрачным сыном Клода Моне {2}. Дело в том, что около 9 месяцев до рождения Жан-Пьера муж Алисы —  Эрнест Ошеде —  уезжает в очередной раз в Париж, чтобы заверить кредиторов в своей платёжеспособности. Камилла остаётся в Аржантее, потому что маленький Жан как раз пошёл в школу, а Моне оказался на несколько месяцев наедине с Алисой в её родовом поместье. Судя по всему, именно тогда Алиса почувствовала разницу между целеустремлённым, трудолюбивым и обходительным Моне, и инфантильным и взбалмошным Эрнестом {2}. Но Алиса слыла светской дамой — утончённой и образованной. В те времена ставшая явной внебрачная связь приравнивалась для женщины из высокого общества с признанием себя падшей со всеми вытекающими. Вспомним Анну Каренину...

А дальше события развивались не только печально, но и странно. Камилла, которая так и не смогла толком оправиться после родов Мишеля, узнаёт о своей онкологии — раке матки — и в очередной раз меняет вслед за Моне место жительства. Их новой обителью становится небольшой дом в Ветёй, в котором женщина гаснет с каждым днём. Следом за четой Моне туда приезжает Алиса со всем своим выводком из уже шестерых детей и становится там единственной вменяемой хозяйкой в доме.

Ошеде и Моне якобы дружили семьями, но именно в то время Эрнест объявляет себя банкротом и покидает Алису с детьми — попросту бросает на Моне. С этого времени Алиса даёт уроки музыки, ведёт хозяйство, ухаживает за отрядом из восьмерых детей, двое из которых совсем маленькие — Жан-Пьер и Мишель, за самим Моне и за лежачей, умирающей Камиллой. В письмах родным Алиса сочувствует заболевшей и страдающей в нечеловеческих муках женщине и даже просит прощения за то, что желает Камилле скорой, но облегчительной смерти. Кстати, некоторые источники утверждают, что Камилла Моне умерла от чахотки — туберкулёза лёких. Ведь она всегда была такой хрупкой, печальной и бледной, а сама болезнь — куда более модной и, видимо, благородной, чем рак. 

Сложно представить, что творилось на душе у умирающей Камиллы. Что испытывала она? Ревность, ненависть, бессилие, боль, страх, отчаяние? Был ли Моне верен ей или уже тогда не мыслил своей жизни без Алисы? Или всё-таки Камилла испытывала благодарность за уверенность в будущем её детей и за достойный уход со стороны «новой хозяйки»? И каково при этом было Алисе? И каково же при этом было Моне?

Каждый справляется по-своему с потрясениями, которые приносит с собой смерть близких людей. Моне остаётся художником даже в горе и пишет усопшую Камиллу на смертном одре как печальную невесту, уснувшую после слёзной ночи. При этом сокрушается, что не уход любимой женщины заботит его в эти последние прощальные минуты, а то, как улетучиваются и меняются оттенки цветов на любимом, и уже покойном лице. {3}

Продолжение следует...

-------------------------
Источники

{1} Fondation Monet: Camille, l’autre madame Monet
{2} Daniel Wildenstein "Monet. Der Triumph des Impressionismus", 1996, Taschen
{3} "Im Licht des Augenblicks", немецкий документальный фильм французско-немецкого телеканала arte, 2019
{4} Camille Doncieux (статья на немецкой Википедии)
{5} Wildestein-Plattner Institut: Monet or the Triumph of Impressionism (полная версия книги на английском языке)
{6} Собрание работ Моне на GooglArts

Часть 1; часть 2

Cherchez la femme— французская фраза,  означающая в переводе на русский «Ищите женщину». Вошла она в нашу жизнь с лёгкой подачи Александра Дюма и означает, что причиной многих, в том  числе и необъяснимых, поступков мужчин, как правило, являются женщины — спутницы жизни.

В случае с великим французским импрессионистом Клодом Моне (1840-1926) многие  его поступки были продиктованы любовью к двум женщинам в его жизни: Камилле Донсье (фр. Camille Doncieux, 1847 — 1879)и Алисе Райнго (фр. Alice Raingo, 1844 — 1911).

Алиса
Алиса Ошеде-Моне (фр.Hoschedé-Monet), урождённая Райнго, была долгие годы официальной супругой Эренста Ошеде — одного из первых меценатов импрессионистов, который позже стал ярым противником своих любимцев, автором и критиком. И только далеко за 40 Алиса Ошеде превратилась из гражданской жены художника в Алису Моне. 

В наши дни некоторые матери-одиночки уверены, что с ребёнком на руках из первого брака им будет сложно найти нового спутника жизни. Это предубеждение кажется тем более странным, когда понимаешь, что некоторых женщин уже в беспокойном 19 веке брали замуж и с шестью «чужими» детьми. При этом слёзно признавались в любви и умоляли остаться. Поэтому «шерше ля фам» здесь можно перевести и как «всё дело в женщине», куда её берут или нет. Кем же была эта персона, которая с несколькими детьми на руках вскружила голову сразу двум мужчинам?

Как я уже упоминала в первой части поста, спутницей жизни известного французского импрессиониста Алиса Ошеде стала примерно ещё в период болезни и смерти первой жены Моне — Камиллы — в 1879 году. Если поверить подозрениям в тайной связи Алисы и Клода в замке Роттембург (фр. Château de Rottembourg), то ещё несколькими годами ранее — в 1876. 

Женщина она была с характером и, хотя прожила с Моне более десятка лет в гражданском браке до официального оформления отношений, рьяно придерживалась условных приличий, ссылаясь на свою глубокую религиозность. До свадьбы Алисы с Моне, которого даже дети уже звали «папа Моне», художник обращался к даме сердца исключительно на вы и не позволял себе ни в одном письме говорить с Алисой о каких-то интимных вещах, хотя переписка была весьма эмоциональной и частой. К тому же жениться на возлюбленной художник смог только через год после смерти Эрнеста — лишь после условного времени траура, хотя Алиса практически не видела законного супруга все эти годы.

В своё время мама Эрнеста была в шоке от решения сына связать свою судьбу с 17-летней светской пигалицей. Ведь уже мать Алисы была внебрачной дочерью некоего богатого фабриканта — так себе пассия для требовательной маман. Эрнест же, опьянённый любовью, женится на Алисе против воли родителей и даже имеет дерзость познакомить свою избранницу с ними уже после свадебного путешествия. Вопрос об антипатии семьи Ошеде к Алисе был  предрешён. Однако, после знакомства с молоденькой женой Эрнеста, mamanОшеде делает пометку в своём дневнике, что не так уж всё плохо: 

«Эрудированная молодая женщина, интеллигентная и волевая... Она с такой лёгкостью подхватывает беседу, только вот говорит на мой вкус немного громко.  И черты лица у неё куда более тонкие и мягкие, чем на фотографии.» {1}

В последующие годы неприязнь семьи Ошеде к невестке улетучилась окончательно. Во-первых, хотя у Алисы было ещё восемь братьев и сестёр, она получила внушительное приданное размером более 100 тыс. франков. {1}  Во-вторых, потому что родила один за другим шестерых крепких внуков, к тому же активно участвовала в светской жизни и слыла изысканными манерами. 

После смерти отца Алиса получает не менее внушительное наследство — около 300 тыс. золотых франков и замок Роттембург, стоимость которого оценивалась в 175 тыс. франков. Подобный поворот событий пришёлся Эрнесту весьма по вкусу. К тому времени он уже пустил по ветру львиную долю своих собственных денег и приданное Алисы. С новой финансовой «прививкой» жены мужчина начинает жить по-королевски. Коллекционирует искусство, устраивает пышные приёмы, на которых шампанское льётся рекой, и окружает себя предметами роскоши. При этом по-прежнему остаётся никудышним предпринимателем.

На просьбы своей матушки изменить расточительный образ жизни, пока не стало совсем поздно, упрямый Эрнест кивает на Алису. Это якобы она так привыкла к роскоши и светскому обществу, что не готова расстаться со своим Роттембургом.

Примерно в это же время — в 1876 году — Моне устал от начавшей пить Камиллы: у неё уже тогда обнаружились проблемы со здоровьем, якобы связанные с многочисленными прерываниями беременности. Он устал и от Аржантея, и от постоянных финансовых трудностей. Художник уезжает в Париж, но его больше не радует даже сад Тюильри. 

И здесь на сцену выходит Алиса: очаровательная, изысканная интеллектуалка, одетая по последней моде — воплощение мира, который кажется художнику просто недосягаемым. А дальше следует приглашение Эрнеста поработать в Роттембурге, долгие месяцы бурной живописи Моне вдали от Камиллы и маленького Жана. 

Примерно через  9 месяцев после лета, которое Алиса и Клод провели наедине в замке Роттембург,  когда Эрнест улаживал дела в Париже, а Камилла занималась школой Жана в Аржантее, на свет появляется шестой ребёнок Алисы — Жан-Пьер, который напишет позже книгу «Claude Monet, ce mal connu» — можно перевести как «Малознакомый Клод Моне», в которой он раскроет широкой общественности неизвестные стороны жизни великого мастера и поведает о своих личных впечатлениях и воспоминаниях.

Вероятнее всего этот мальчик всё-таки был сыном Эрнеста, а не Клода. Ведь в итоге всё своё состояние, включая десятки работ и этюдов ценой в миллионы франков, как и дом с садом в Живерни, Клод Моне оставил своему единственному выжившему родному сыну — Мишелю Моне. Тот в свою очередь завещал всё добро отца ни сводным родственникам и их потомкам — своих у него не было, а музею Мармоттан-Моне в Париже.

Однако, вернёмся к событиям 19го столетия в конце 70х. Кажется, что в то время обе семьи сильно лихорадило — и Моне, и Ошеде. Эрнест Ошеде объявляет себя банкротом, бросает жену и шестерых детей на своего друга Клода Моне в деревенском Ветёй, закладывает замок Роттембург и укрывается от кредиторов. Некоторым сложно представить ситуацию, когда супруги официально ведут раздельно друг от друга финансы. Но Алиса вела свою «кассу» и с Эрнестом, и позже с Клодом. Поэтому не стоит удивляться, что среди кредиторов Эрнеста была и его собственная жена Алиса, которая от лица семьи Райнго выставила ему счёт на более чем 90 тыс. франков. 

Открытым остаётся вопрос, почему Эрнест оставил свою семью именно на Клода Моне? Злые языки утверждали, что «сначала Эрнест содержал никчёмных импрессионистов, чтобы они потом содержали его.» {1} Думаю, что здесь было всё куда сложнее. Однако факт остаётся фактом, что хотя у Эрнеста Ошеде была масса друзей, свои проблемы в виде жены, шестерых детей и кредиторов, которые наведывались в дом Моне в Ветёй и громили мебель и посуду в поисках должника, Ошеде переложил именно на плечи Клода. Этот факт породил множество кривотолков, включая предположение, что последний ребёнок Ошеде — плод тайной любви Алисы и Клода.

Что до Моне — в конце 70х он тоже оказывается в безнадёжной ситуации. Сначала в тяжёлых муках умирает его первая жена Камилла, болезнь которой поглощала огромные суммы денег, а художник погружается в сильнейшую депрессию. Пошатнувшееся финансовое положение осложняется ещё и тем, что упомянутый выше друг и меценат Моне — Эрнест Ошеде — пускает собственную коллекцию работ Моне с молотка и сбывает картины по цене в десятки раз ниже, чем они стоили при покупке. Позже Ошеде будет винить именно импрессионистов в личном фиаско, а не собственный расточительный образ жизни. {1}

Работы художника падают в цене ещё и потому, что круг потенциальных покупателей весьма обозрим: импрессионисты все ещё те самые пройдохи, которые забывают дописать свои работы и довольствуются кривыми эскизами на полотне, выдавая их за готовые картины. К тому же покупателям известно, в каком безысходном положении находится художник и пользуются этим: он вынужден отдавать им свои работы за копейки, чтобы хоть как-то выжить.

Алиса, которая оказывается сиделкой Камиллы, а потом «приёмной матерью» осиротевших детей усопшей, сначала пишет о ней в письмах свекрови как о подруге, которая нечеловечески страдала. Но уже некоторое время спустя, когда Алиса сближается с Клодом, якобы первым её требованием к новому избраннику становится уничтожение всех личных вещей Камиллы, включая письма и фотографии. Историки утверждают, что Алиса сделала это из ревности {1}, но доказательств тому я не встречала. Вполне возможно, что всё куда банальнее и не так «зажигательно», и вещи Камиллы просто затерялись при многочисленных переездах семьи. Поэтому до наших дней дошли столь скудные сведения о первой жене художника. 

Долгие годы у Моне нет ни воли, ни средств выкупить у города землю на кладбище, где похоронена Камилла. Простая могилка с ржавеющей железной оградкой, заросшая бурьяном, — всё, что остаётся от бывшей любимой женщины великого импрессиониста.

Но как же так случилось, что Алиса, которая с пелёнок была окружена роскошью и прислугой, оказалась сиделкой при умирающей «путане», учительницей музыки, матерью восьмерых детей, а позже даже кухаркой и прачкой, когда прислуга покинула дом из-за вечных задержек гонорара? И как будто этого было мало, некоторое время спустя Алиса становится сама падшей — замужней женщиной, сожительствующей с другим мужчиной. 

Как чувствовала себя бывшая владелица замка, когда даже деревенская молочница могла остановить её на рынке среди промозглой зимы и отчитать за долги, а прачка могла неделями удерживать чистое бельё семьи, вынуждая Алису оплатить задолженности? Видимо, в какой-то момент что-то пошло не так.

Когда же Эрнест, озабоченный близостью жены к другу, зовёт Алису с детьми покинуть Ветёй и приехать к нему в Париж, та уклончиво отвечает, что если они уже в деревне создают для него такие большие расходы, что же тогда говорить о столице. И остаётся рядом с Моне, не забывая отчитываться перед мужем, сколько денег господин Моне занял ей на еду и одежду модистки для детей. Поясню, что эти долги исчислялись тысячами в месяц, когда средняя французская семья жила на скромные сотню франков.

Неопределённость Алисы в отношениях с Эрнестом будет ещё долгие годы камнем преткновения в её отношениях с Клодом. Законный муж будет ещё многократно и настойчиво требовать возвращения жены любой ценой. Даже станет вовлекать в ссоры старших детей и родных Алисы, которые так же осуждали связь Алисы и Клода. При этом так называемый законный муж и отец будет по-прежнему оставлять семью без средств к существованию и элементарного внимания.

Существует мнение, что с Камиллой художник разделял горести, а с Алисой — успех и достаток. {2} Но это не совсем так. Как можно понять из слов выше, на долю Алисы выпали непростые испытания. 

Дело здесь скорее в том, что отношения с Алисой развивались во второй половине жизни Клода Моне, когда к художнику постепенно пришло признание, уверенность в собственных силах и финансовая стабильность. При этом именно Алиса обеспечила Моне такие бытовые условия для творчества и столь надёжный тыл и поддержку, каких он скорее всего не знал в свои молодые годы рядом с Камиллой.

В 1881 году, всего через два года после смерти Камиллы, младшие дети Алисы уже называют художника «папа Моне». Эрнест не появляется даже на совершеннолетие старшей дочери. Но ровно в тот момент, когда Ошеде-Моне решают покинуть Ветёй, законный муж в очередной раз вспоминает, что где-то там у него есть семья и шлёт Алисе письмо, обвиняющее её в сожительстве с Моне. Но не тут-то было. Алиса даёт ему решительный отпор: мол, какая дерзость с твоей стороны «дорогой друг» — я, мол, с удовольствием приеду к тебе в Париж, но где просторная квартира, где подарки, где извинения за то, что ты поставил уважаемого Моне в такое нелепое положение? Учитывая то, что Алиса действительно сожительствовала с Моне, а жена и дети были в то время по закону практически собственностью мужа, — довольно дерзкий ответ. Если вы знакомы с историей Гогена — современника Моне, то наверняка вспомните, насколько низко он себя вёл по отношению к брошенной жене и детям, требуя «отдачи от собственности».

В итоге Алиса оказывается на распутье. Одно дело жить под крышей друга семьи, посылать мужу счета и якобы из любви к ближнему воспитывать обоих осиротевших мальчиков Моне. А другое, вопреки призывам мужа о воссоединении семьи, последовать за Моне из Ветёй в Пуасси и обнажить постыдную историю связи замужней женщины с вдовцом — признаться всему свету в так называемом «диком браке». 

Мужчины — Эрнест и Клод — в итоге настолько рассорились, что даже в те редкие дни, когда Эрнест приезжает проведать детей, Моне убегает их своего собственного дома, чтобы не встречаться с соперником. А Алиса всё ещё не может решить, что же делать.  Как женщина практичная, она понимает, что у Эрнеста нет денег и уже никогда не будет. К тому же подозревает, что если она всё-таки уедет с мужем — ведь дети любят папочку вопреки всему — ей грозят новые долги, потому что придётся вернуть огромную сумму уважаемому Моне за содержание её детей. Она ведь уверяла Эрнеста, что живёт под крышей Моне как у друга и занимает у него деньги. Но, что куда трагичнее, Алисе придётся навсегда расстаться с любимым мужчиной. И что же она делает? Оставляет в подвешенном состоянии обоих ещё на 10 лет. И это, повторюсь, в общей сложностью с восемью детьми на руках, причём без надёжного дохода и постоянного места жительства. 

Зимой 1885 года Моне настолько потрясён возможной разлукой с Алисой — Эрнест в очередной раз пожелал вернуть её себе, подключив к скандалу старших детей — что уезжает прямо в день рождения возлюбленной из дома и пишет даме сердца более чем грустные строки. Он понимает, что все эти годы жил в иллюзии, что Алиса принадлежит только ему. Клод Моне находится на грани нервного срыва:

«Я благополучно прибыл в порт на моей родине, но охвачен печалью и подавлен после столь жестокого удара судьбы. ... Я знал ещё в начале нашей любовной истории, что это прекрасное приключение заведёт нас в тупик. Но когда я поставлен перед фактом разлуки с Вами, то понимаю, что не могу жить без Вас — моей спутницы. ... Художник во мне умер. ... Я не смог бы сейчас работать даже при самой прекрасной погоде. ... Прежний Моне — мёртв.»

Видимо, некому было встряхнуть Клода за плечи. Казалось бы, беги ты от этих проблем с замужней женщиной с выводком детей. Зачем тебе весь этот цирк? Но со стороны всегда проще рассуждать, что и кому лучше сделать ;-) 

История умалчивает о том, что же в итоге произошло, почему и как улеглись страсти, потому что Алиса с детьми осталась при Моне и ещё пару раз сменила вслед за ним место жительства, пока не оказалась в Живерни, куда её законный муж так никогда и не приехал — даже ради детей. Ей суждено вернуться к Эрнесту буквально за неделю до его смерти, когда женщина словно чувствует неладное и отправляется в Париж к умирающему супругу, которого излишки еды и алкоголя привели к параличу. Она не отходит от него день и ночь, и, судя по всему, улаживает все формальности по наследству и организует для больного последнее причастие, как в своё время для Камиллы. По просьбе детей Алисы, их папу хоронят недалеко от дома — в Живерни.

Итак, именно Алиса стала для Моне той самой тихой и надёжной гаванью, которая позволила мастеру успокоиться и посвятить себя исключительно творчеству. Дети четы Ошеде-Моне рассказывали в последствии, что Моне был настоящим тираном, но мог быть и абсолютно нежным и любящим. В доме в Живерни был строгий распорядок дня — как в казарме. Дети вставали по звонку, завтракали, выполняли поручения по дому, должны были вести себя тихо и не мешать работать папе Моне. 

Сам Моне никогда не заходил на кухню, но требовал от Алисы уже в воскресенье составленное на всю неделю меню, которое предварительно одобрял. Якобы потому, что только он знал, сколько и чего созрело в саду, и сколько курочек и кроликов находятся в хозяйстве. Моне вообще обожал хорошо и изысканно поесть — об этом свидетельствуют многочисленные рецепты — порядка 180, которые он собирал и записывал, хотя сам никогда не готовил. По свидетельству детей, вся жизнь семьи была устроена вокруг Моне и его потребностей. В одном из многочисленных документальных фильмов о Живерни, к сожалению не припомню названия, куратор музея объясняет это тем, что Алиса отдавала себе отчёт в величии Моне. Думаю, что и здесь всё было куда проще. Как иначе было прокормить семью из 10-ти человек, многочисленных слуг, нянек и садовников, если Моне был единственным, кто зарабатывал деньги? Чем меньше он писал картин, тем меньше продавал. Простая математика.

Да, Алиса Ошеде-Моне больше никогда не жила в замке и не блистала на светских приёмах, но общественное признание, жизнь в достатке в Живерни, огромный сад и дом, путешествия с мужем, образование и свадьбы детей, многочисленные внуки — всё это было частью может и простой, но счастливой жизни.

Моне было суждено пережить свою вторую жену на 15 лет. После смерти Алисы он впал в глубокую депрессию настолько, что был готов последовать за любимой женщиной. Гюставу Геффрою — другу и критику — Моне пишет следующие строки:

«Мой дорогой друг, все кончено! Моя любимая спутница умерла сегодня в 4 утра. Я подавлен и потерян.» {3} 

Убитый горем, Моне запирается в одиночестве в своём розовом доме, покидает и свою мастерскую, и свой сад. Дети, из страха потерять и папу Моне, по очереди навещают художника и проводят с ним время. И лишь уход за упавшим духом Клодом Моне, который переняла на себя приёмная дочь и невестка — Бланш Ошеде-Моне, и уговоры друзей доработать этюды, созданные художником в последнее путешествие Моне с Алисой в Венецию, вернули художника к жизни. Работая над своими венецианскими этюдами, он словно ещё раз пережил драгоценные минуты с Алисой. С той самой женщиной, которая любила художника всем сердцем и предоставила ему возможность раскрыться и создать сотни произведений, которыми мы не устаём восхищаться. 

-------------------------
Источники

{1} Daniel Wildenstein "Monet. Der Triumph des Impressionismus", 1996, Taschen
{2} Fondation Monet: Camille, l’autre madame Monet
{3} Fondation Monet: Mai 1911 — Alice Monet s'eteint...
{4} Alice Hoschedé (статья на немецкой Википедии)
{5} Wildestein-Plattner Institut: Monet or the Triumph of Impressionism (полная версия книги на английском языке)
{6} Работы Моне на GooglArts
{7} Dear Monsieur Monet on Christie's
{8} Monet Orte im Museum Barberini in Potsdam
{9} Мой блог об искусстве в картинках на Инстаграм, в котором я публикую фотографии из тех мест и музеев, где бывала сама: Art at Breakfast

У многих хоум-офис связан сейчас с бесконечными совещаниями в скайпах, зумах и прочих видео-конференциях. Как правило, мне приходится скучать во время таких мероприятий, поэтому я — рисую. Народ, правда, начинает нервничать: со стороны кажется, что я что-то дотошно записываю. Тогда я стала показывать у себя в строит на Инсте, что я там скетчу и какие портреты получаются. Среди них были и шаржи на нескольких женщин-художниц. Вслед за показом скетчей последовали просьбы рассказывать почаще и побольше о женщинах-художницах. Ну что ж, почему бы и нет — я ведь и так периодически говорю о женщинах в искусстве. Волнующая тема, так сказать. Если вы не видели, вот ссылки на старенькие посты:

1. Статья, в которой есть рассказо женщинах Баухауса
2. «Женское искусство хуже мужского?»: часть 1, часть 2
3. Статья о дизайнере Дорте Маилил
4. Шерше ля Фам или Святой мир Ларссонов под солнцем
5. Здесь есть о Марии Сибилле Мариан: часть1, часть 2
6. Софонисба Ангишола и судьба женщины в эпоху Возрождения
7. Цветы и женщины или потрясающая мастерская Клер Баслер
8. Эбигейл Браун: птицы из ткани
9. Софи Вудроу: миры из керамики

Глубже уже не стала копать: в этом блоге вся жизнь «на плёнке». Всего не пересмотришь уже, да и лень. А продолжение будет. Хочется верить.

Дорогие читатели! 23 июня в 19:00 по московскому времени вы можете присоединиться  к онлайн-интервью команды Живого журнала с моей скромной персоной в качестве зрителей или участников. Буду рада ответить на ваши вопросы о жизни в творчестве, иллюстрации и живописи.

Подробная информация о встрече здесь: «Будем друзьями» с Натали Ратковски 

Присоединиться к мероприятию в день интервью можно по ссылке:Zoom c Натали

До встречи в прямом эфире 23 июня в 19:00 по Мск!

«Безумцы» (англ. Mad Men) — американский драматический телесериал 2007-2015 годов, снятый по замыслу американского режиссёра и сценариста Мэттью Вайнера (англ. Matthew Weiner, *1965) для телеканала American Movie Classics (AMC). [1]

Он получил рекордное количество наград и положительных откликов. Существует даже мнение, что телесериал стал культовым и отражает как нельзя лучше не только социальную жизнь вообще, но и быт дизайнеров в Америке 60-70х годов. Однако реальный человек — легенда дизайна Джордж Лоис (амер. George Lois, *1931), который якобы послужил прототипом главного героя — креативного директора Дона Дрейпера в вымышленном рекламном агентстве «Стерлинг-Купер», весьма недоволен авторами телесериала, и даже считает фильм оскорбительным и крайне лживым.

По фильму, престижное рекламное агентство «Стерлинг-Купер» расположено на элитной Мэдисон-авеню в Нью-Йорке со всеми вытекающими. Его опустошённые сотрудники в погоне за «длинным долларом» сами называют себя «безумцами», прожигают жизнь и становятся участниками целого ряда событий.

Легенда Джордж Лоис, которого Wall Sreet Journal назвал в своё время супергероем рекламного бизнеса, был настолько возмущён эксплуатацией своей фигуры в «Безумцах», что отреагировал весьма резко и бескомпромиссно на попытку дискредитации целого поколения талантливых, незаурядных дизайнеров.

Если вы пока не знаете, кто такой Лоис и не знакомы с его обложками для «Esquire», вот небольшой пример его рекламной дерзости в «особо крупных размерах». В своих рекламных кампаниях дизайнер иногда умышленно перегибал палку. В 1985 году молодой модельер Томми Хилфигер (англ. Tommy Hilfiger, *1951) был всего лишь владельцем небольшого магазинчика одежды в Манхеттене и особой популярностью не пользовался. Первые плакаты Лоиса для рекламной кампании Хилфигера были совершенно дерзко развешаны на Таймс-сквер (англ. Times Square) — на площади в центральной части Манхэттена в Нью-Йорке и провоцировали читателя возмутительным высказыванием:

Четыре великих американских дизайнера мужской одежды
R_ _ _ _ L _ _ _ _ _
P_ _ _ _ E _ _ _ _
C_ _ _ _ _ K _ _ _ _
T _ _ _ _ H _ _ _ _ _ _ _ 

Уже на следующий день весь город хотел знать, кто же, чёрт побери, этот «T _ _ _ _ H _ _ _ _ _ _ _» . Томми Хилфигер стал знаменитым буквально за ночь. Эта оригинальная Томми-кампания стала исполнившимся предсказанием, потому что на сегодняшний день бренд Tommy Hilfiger является одним из самых популярных во всём мире. У нас в семье есть даже шутка: «Поедем за новой одеждой? А что там даёт Томми, который нас одевает?» :-) Не знаю, как вам, а мне в своё время пришлось поискать, кто такой, чёрт побери этот P_ _ _ _ E _ _ _ _ на плакате Лоиса. Оказалось, что Perry Ellis.

Упомянутая выше рекламная кампания в исполнении Лоиса весьма разозлила модельеров, чьи имена словно эксплуатировали для поднятия имиджа неизвестной марки. Джордж Лоис рассказал, что пару месяцев после старта рекламной кампании для Хилфигера, он, Лоис, отправился поужинать с женой в ресторан. Там дизайнер встретил тогда уже знаменитого модельера Кельвина Кляйна (англ. Calvin Klein, *1942), на чьё имя был намёк в Томми-кампании и который был явно разозлён растущей популярностью какого-то там Хилфигера. Кляйн приблизился к Лоису и стал разъярённо размахивать пальцем перед лицом дизайнера: «Знаете ли Вы, что я потратил 20 лет жизни, чтобы оказаться там, где я сейчас нахожусь, и куда вы приписали никому неизвестного Хилфигера?» Лоис якобы вежливо взял Кляйна за палец, отодвинул от своего лица и ответил: «Дурак! Зачем терять 20 лет на то, что можно уладить за 20 дней?!» [2] 

Ваше дело, верить или нет словам Лоиса — у меня такое чувство, что на старости лет он стал приукрашать свои слова и поступки. Например, в своей книге [2] он описывает, что попал солдатом на войну в Корею, потому что, возмущённый расистским оскорблением офицера, смачно отправил командующего сержанта туда, где и раки не зимуют. Или что приучил себя ещё в молодые годы спать всего 3 часа и называет идиотами всех, кто отводит отдыху больше 3х часов в сутки. Однако сложно отрицать, что Джордж Лоис прослыл человеком не только весьма талантливым, но и дерзким, решительным, провокативным. Вероятно, времена тогда были такие, что сыну цветочника из семьи греческих эмигрантов местом жительства в проблемном районе Нью-Йорка нужно было уметь махать кулаками, в том числе и вербально. При этом постоянно держать марку человека прямолинейного и задиристого.

Итак, в первую неделю 1960 года, когда разворачивается и действие телесериала «Безумцы», Джордж Лоис действительно основал второе по величине во всём мире креативное агентство «Papert Koenig Lois», которое сейчас принято называть «The Real Mad Men» (настоящие «Безумцы») и произвёл переворот в мире рекламы[2]. 

По его словам, 60е годы в Америке были по-настоящему героичными в истории коммуникативного дизайна. Тогдашние создатели рекламы были настоящими смельчаками и не имели ничего общего с прилизанными героями «Безумцев». 

Так, Лоис говорит в своей книге: «Этот сериал действует изрядно на нервы и является очередной мыльной оперой в гламурном офисе, где стильные кретины спят с похотливыми секретаршами с начёсанными волосами, попивают мартини и курят до смерти, при этом создают тупую, безликую рекламу, в которой нет ничего от того времени. Ни намёка на Движение за гражданские права чернокожих в США, ни слова о зарождающемся движение за права женщин, мерзкой войне во Вьетнаме или других революционных событиях 60х годов, которые навсегда изменили Америку. Чем больше я думаю о «Безумцах», тем больше воспринимаю этот сериал как личное оскорбление. Убирайтесь к чёртовой матери, «Безумцы», — лживые шовинисты в серых фланелевых костюмах, бездарные сынки, расисты, антисемиты и республиканские сукины дети! И к слову, в свои 35 я выглядел куда лучше, чем Дон Дрейпер»[2].

Как бы там ни было, спасибо Лоису за его идеи, величие и да, за его задиристость тоже. Долгих лет и ещё большего количества потрясающих идей!

Источники
-----------------------
[1] Britannica: Mad Men, American television series
[2] Lois G., Verdammt gute Tipps (für Leute mit Talent!), Phaidon, 2012

Close-up или «клоуз-ап» – термин для изображений, максимально приближенных к зрителю. Хочу представить вам свою новую старую рубрику «Close-up», в которой буду рассказывать, как и делала это уже несколькими годами ранее, об интересных деталях в произведениях искусства. 

Какой была жизнь в конце 18 века? Вероятно, можно сколько угодно рассматривать картины того времени и погружаться в романы, но факт остаётся фактом, что многие вещи стали для современного человека загадкой. Обратите внимание на стимпанковский предмет в левом верхнем углу на картине Жак-Луи Давида «Портрет доктора Альфонса Лероя» 1783 года. Как думаете, что же это за штука?

Стимпанк или нет?

Хотя выглядит этот прибор весьма по-стимпанковски, спешу разочаровать поклонников направления, что о стимпанке (от англ. steampunk: steam — «пар» и punk — «панк») здесь речи не идёт. Он появился как направление только много лет спустя. Стимпанк берёт своё начало в научно-фантастических произведениях Жюля Верна (фр. Jules Gabriel Verne, 1828-1905) и Мэри Шели (англ. Mary Shelley, 1797-1851), а само понятие «стимпанк» придумали лишь в 1980х годах.[3]

Итак, как многие уже вероятно догадались, перед вами потрясающая конструкция эффективной, яркой масляной лампы 18го века. 

Кто такой Айми Арганд?

Изображённая Давидом лампа была изобретена и запатентована выдающимся швейцарским физиком, химиком, конструктором и изобретателем Айми Аргандом (фр. Aimé Argand, настоящее имя François Pierre Ami Argand; 1750—1803). Её и назвали по имени изобретателя - Аргандова лампа. 

На фото ниже одна из первых моделей Аргандовой лампы, которые были сделаны по патенту Ами Арганда в Лондоне. Она была куплена для первого избранного президента Америки — Джорджа Вашингтона (англ. George Washington, 1732-1799) в 1790 году, то есть где-то 10 лет спустя после изобретения лампы. По словам одного из источников [8], Вашингтону было предложено приобрести «патентные лампы», которые были замечены в доме одного крупного торговца в Филадельфии. Преимущество их было в том, что они состояли из трубчатого фитиля и стеклянной дымовой трубы, которая улучшала воздушный поток, усиливала горение топлива и представляла из себя источник света, который не просто меньше дымил, но был ярче и долговечнее, чем устаревшие масляные лампы или свечи.

Позже в доме Вашингтона в большом количестве появились настенные Аргандовы лампы. По яркости они не уступали современной настольной лампе. Пара таких на стене, и вот уже интерьер освещён не хуже современного. Президент Вашингтон был настолько в восторге от этих новомодных технических штучек и их качества, что даже забрал их с собой на свою плантацию в Маунт-Вернон (англ. Mount Vernon)[9].

Что было до Арганда?

Арганду следует сказать спасибо и за нашу керосиновую лампу с регулятором высоты фитиля, которая до сих пор есть у многих, и даже за газовую горелку плиты или котла. Ведь до Арганда много веков существовала лишь масляная лампа с резервуаром для горючей жидкости и фитилём, который торчал из сосуда, коптел и горел не ярче свечи.

И лишь Арганд около 1780 года придумал, что как и в лампе Алладина фитиль может проходить по ручке от резервуара с топливом к горелке — но теперь у лампы была наихитрейшая и изящнейшая конструкция. 

Хлопковый фитиль был зажат по кругу в двойном цилиндре. Внутренний цилиндр был открыт снизу так, чтобы воздух мог проходить сквозь него — эффект дымохода. Над пламенем Арганд сначала поставил циллиндр из листового металла, потому что изначально пытался решить проблему обогрева и отопления, уменьшить копоть и улучшить сгорание. Но уже вскоре с подачи одного из коллег заменил металл с отверстиями для тепла на изящное, прозрачное стекло. «Аргандова горелка» использовалась почти для всех последующих масляных и керосиновых ламп. Позже и эти лампы были усовершенствованы и употреблялись практически повсеместно.[5][6][7]

Аргандова лампа в действии:

Лампа, получившая своё название по имени создателя, давала в 10—12 раз больше света, чем обычная свеча, и в несколько раз больше, чем лампы с традиционными фитилями. Аргандовы лампы, благодаря своей яркости, некоторое время даже использовали на маяках, пока они не были заменены более дешёвыми в изготовлении и простыми в обслуживании керосиновыми лампами.

Почему Аргандова лампа иногда зовётся «квинке»?

Во Франции Аргандовы лампы называют «Quinquet» по имени парижского фармацевта Антуана Квинке (фр. Antoine Quinquet, 1745 – 1803), который участвовал с Аргандом в ряде других проектов, и был заинтересован по роду деятельности в лучшем свете, а не в большей отдаче тепла. Именно он и предложил Арганду поместить над горящим фитилём лампы трубку из стекла. Позже Квинке популяризировал этот светильник во Франции, и у него появились самые разнообразные по форме и цвету стёкла.[6] 

Откуда взялись современные керосинки

Недостатком оригинальной конструкции Арганда было то, что масляный резервуар должен был располагаться выше уровня горелки из-за тяжелого липкого растительного масла, чтобы оно стекало по фитилю вниз — как это изображено на картине Давида. 

Это делало светильники тяжелыми и отбросывало сильную тень. Эту проблему удалось решить только годами позже, когда появились часовые механизмы для ламп, позволяющие подкачивать масло автоматически. Речь о лампах французского часовщика Карселя (фр. Bernard Guillaume Carcel, 1750–1818) - Carcel lamp [11]. Позже появилась специальная пружина, которая позволяла находиться резервуару не только рядом на одном уровне с горелкой, но даже прямо под ней как у современных керосиновых ламп. 

Взгляните ещё раз

А теперь после всего того, что известно о приборе, изображённом рядом с доктором Альфонсом Лероем кисти Давида, посмотрите ещё раз на картину. 

Помимо прочего, доктор Лерой был акушером и с большой вероятностью присутствовал при рождении первого ребёнка четы Давидов.[12] 

Жак-Луи Давид изображает доктора интеллектуалом за изучением трудов «Заболевание женщин» при свете Аргандовой лампы. Если принять во внимание, что изобретение этого светильника на тот момент было у всех на слуху и считалось последним писком науки и техники, становится понятным, что этот прибор имеет и символическое значение. В основном как признак просвещённости доктора и его прогрессивности. Новое время — новые иконографические символы, которые художник активно использовал для «шифровки» своих работ ;-)

------------------------

Источники

[1] Jacques-Louis David
[2] Жак-Луи́ Дави́д
[3] Steampunk
[4] Steampunk… Or Just Punk’d?
[5] Öllampe
[6] Argand lamp
[7] Аргандова лампа
[8] The Material Culture of the Presidency
[9] Argand wall lamp
[10] Mount Vernon
[11] Carcel lamp
[12] Portrait of Doctor Alphonse Leroy

Каждая уважающая себя компания или организация рано или поздно сталкивается с проблемой единого фирменного стиля. От того, насколько быстро потенциальный клиент или потребитель распознаёт ту или иную марку, зависят порою не только объёмы продаж выпускаемых продуктов, но и положительные эмоции, способствующие более выгодному позиционированию марки на рынке и, как следствие, лучшим продажам. 

К сожалению, многие заказчики упускают из вида, что частью фирменного стиля, способствующего формированию восприятия целого бренда, является шрифт: выбранная гарнитура, размер, соответствие продукту и многое другое. 

Для того, чтобы стиль компании был действительно фирменным и единственным в своём роде, следует озадачиться разработкой индивидуального шрифта. Бренды должны «говорить» на своём индивидуальном языке. А шрифт, как сказал известный немецкий типограф Эрик Шпикерман (нем. Eric Spikermann, *1947), — это визуальный язык. {1}

Если использовать банальный и избитый шрифт, сам бренд и его продукция или аудиовизуальные материалы станут банальными и даже незаметными.

Чтобы избежать банальности и незаметности, около 1985 года компания Mercedes обратилась за дизайном фирменного стиля, который включал в себя и разработку корпоративного шрифта, к известному дизайнеру и типографу Курту Вайдеману (нем.KurtWeidemann, 1922-2011). Работа продлилась около 4х лет.

Если даже такой концерн как Mercedes на протяжении порядка 100 лет не боится перемен и неустанно работает над улучшением не только своей продукции, но маркетинговых стратегий, к которым относится и единый, последовательный фирменный стиль, чем ваша компания хуже? 

Эрик Шпикерман в своей книге «О шрифте» {1} говорит, что раньше проектировать или переделывать шрифт было дорого и затруднительно. Теперь же, в эпоху цифровых технологий, подобный шрифт можно заказать у любого дизайнера шрифтов — типографа.

По Шпикерману:
Дизайнеры шрифтов снабдят вас и одним начертанием для конкретного продукта, и большой системой для всех нужд.

Курт Вайдеман создал для компании Mercedes целую шрифтовую семью Corporate A-S-E. {2} Речь о следующих трёх гарнитурах шрифтов:

- Corporate A относится к шрифтовой семье Антиква — шрифт с засечками —  и используется компанией для легковых автомобилей;
- Corporate S относится к семье Гротеск — шрифт без зесечек — и используется для грузовиков;
- Corporate E относится к семье Эгиптьен, он же брусковый шрифт, и используется для инженерных разработок. 

На свет появились три фирменные гарнитуры шрифта, которые используются по сей день не только для продукции компании, но и для каталогов, рекламной продукции, для оформления автомобильных салонов, корреспонденции, а так же для визитных карточек служащих Mercedes по всему свету. 

Подобную практику переняли и другие компании, телеканалы и издательские дома. Например, компания Bosch пользуется в рамках фирменного стиля и коммуникации с клиентами одноимённым шрифтом, разработанным немецким дизайнером и типографом Эриком Шпикерманом, которого я уже упоминала выше. 

В личном разговоре в студии Эрика в Берлине он рассказал мне, что компания Bosch уже давно «отбила» расходы на создание своего фирменного шрифта, потому что продаёт его даже тем дизайнерским агентствам, которые оформляют печатную и цифровую продукцию для самой же Bosch. Без покупки лицензии дизайнерские или рекламные агентства не имеют права приступать к оформлению продукции. Вот так-то.

Всё тот же Шпикерман в сотрудничестве с коллегой Кристианом Швартцем разработал в 2005 году шрифт DB Type для немецкой железнодрожной компании Deutsche Bahn AG. Если вы будете путешествовать по Германии на поезде, то теперь будете знать, что надписи, которые вы видите из окна поезда на вокзалах, в фирменном журнале немецкой железнодорожной компании или на билетах, созданы Шпикерманом и его коллегой.

Индивидуальный шрифт, разработанный специально для вашей компании — это не роскошь, а необходимость. Не только возможность заявить о себе, но и организовать внутреннюю работу фирмы так, чтобы какой-нибудь новичок-дизайнер не оформил вашу продукцию самым ненавистным шрифтом Comic Sans :-)

----------------------
Источники
{1} Шпикерман, Э., О шрифте, издательство Манн, Иванов и Фербер, 2014г.
{2} Corporate A·S·EvonKurt Weidemann

Любой человек, работающий в коллективе, когда-то оказывается участником той или иной конфликтной ситуации. Приятного в этом мало. В том числе и для работодателя. Ведь люди, вовлечённые в какой-то конфликт, элементарно хуже работают.

Если человек, которого обидели на работе, доверяет свои проблемы друзьям и близким, то порою слышит в ответ нечто вроде: «забей», «не делай из мухи слона», «не обращай внимания на дураков». Если пострадавший оказывается в неприятной ситуации повторно — ведь прошлый раз он «забил», вместо того, чтобы дать решительный отпор —  то становится человеком, которого начинают подозревать в «токсичности». И уже всё равно, что как раз именно он — возможно слишком интеллигентный и вежливый — жертва негативного отношения. 

Роль жертвы удобна всем, кроме вас!
Как человек с достаточно большим опытом работы в коллективе скажу, что в большинстве «трагедий» мы виноваты сами. Как минимум тогда, когда позволяем вовлечь себя в неприятную ситуацию и соглашаемся с ролью жертвы. 

Но как оказывать сопротивление, особенно если вы человек стеснительный и скромный, и вам, как героине фильма «Амели́», нужен некий суфлёр, который в критические моменты подсказывал бы правильные или как минимум остроумные фразы?

На крупных предприятиях часто существуют люди, ответственные за разрешение конфликтов в коллективе. К ним всегда можно обратиться за советом или помощью. В маленьких фирмах всё сложнее. Поэтому самый простой и практически универсальный способ разрешить сложную ситуацию — тут же высказаться и пресечь любые попытки сделать из вас жертву. Для этого вам не нужен суфлёр. Можно всего лишь запомнить какие-то ключевые фразы, которые помогут вам противостоять попыткам манипуляции и чёрной риторике. Нельзя позволять кому-то забивать вашу самооценку ниже плинтуса и соглашаться на роль жертвы. 

Из чего складывается самооценка
Самооценку формируют многочисленные отзывы о нас, начиная с оценки родственников, которые дают нам хорошую или плохую характеристику, и заканчивая откликами случайных людей. К сожалению, иногда на нее влияют и мнения тех, кто знаком с нами шапочно — имел дело в какой-то конкретной ситуации, в которой мы могли проявить себя не самым лучшим образом или совершенно нетипично.

Увы, мы любим слушать отзывы о себе. Поэтому читаем самые дурацкие гороскопы — они льстят нашему самолюбию. Мы можем усомниться в том, что положение звезд на небе влияет на наш характер, но прочитанная похвала всё равно застрянет где-то в глубине сознания и будет радовать. Или возьмём многочисленные тесты на определение типа характера и темперамента — многие склонны думать, что они помогают нам понять себя, поближе познакомиться с собственной личностью. Но, по сути, они просто хвалят нас, позволяют полюбить себя.

К сожалению наша самооценка зависит и от отзыва близких, чьи слова мы склонны воспринимать как истину в последней инстанции. Если ваша мама скажет, что вы были трудным ребёнком, с большой вероятностью вы будете думать, что так оно и было, и, скорее всего, решите, что теперь вы — трудный взрослый. 

Если близкая подруга твердит, что вы слишком мнительны, через некоторое время вы невольно начнёте отмечать про себя каждое проявление мнительности, даже если она у вас на вполне здоровом уровне. 

Чем более негативной оказывается оценка со стороны, тем глубже она проникает в сознание и тем сильнее определяет наши дальнейшие действия. А уж если самооценку забивают в «подвал», то достать её оттуда оказывается весьма сложно.

Как же быть? Прислушиваться к себе и сверять сказанное с вашими целями. Манипуляторы часто выдают себя. Если научиться вовремя реагировать на так называемую чёрную риторику, можно довольно просто выстраивать отношения и не вовлекаться эмоционально там, где энергия будет уходить впустую.

Попытка ударов по больному
Если человек, зная ваши слабости, постоянно указывает на них — будьте осторожны. Скорее всего, он хочет в очередной раз самоутвердиться, вновь и вновь указывая на ваши недостатки. Ему по какой-то причине нужно, чтобы вы чувствовали себя маленьким и незначительным.

Если человек не дожидается вашего разрешения, чтобы высказать своё мнение, это тоже тревожный звоночек, особенно когда фраза начинается словами: «Знаешь, в чём твоя проблема?» Его следует немедленно остановить, например так: «Если мне будет интересно, я спрошу тебя первым».

Пассивная агрессия
Мартин Верле (нем. Martin Wehrle), профессиональный коуч в вопросах коммуникации и автор целой серии книг о поведенческих моделях, считает, что надёжными индикаторами попытки манипуляции служат, например, комментарии по поводу вашей работы: «Каждый, кто хоть сколько-нибудь разбирается в теме, знает, что ... » 

Таким образом человек проявляет пассивную агрессию — ведь подразумевается, что конкретно вы не относитесь к кругу разбирающихся. Реагировать стоит открыто: «Кто здесь, по твоему мнению, не разбирается в теме?» Возможно, сбитый с толку, нападавший прекратит свои попытки вас уязвить. А если нет — всегда можно пояснить человеку, что вы не собираетесь обсуждать проект на таком уровне и давайте уже по делу.

Ситуация «ученик-учитель»
В ситуациях, когда вы не согласны с замечаниями, нужно быть начеку, особенно когда критикующий начинает считать себя экспертом, а вас учеником, и при этом возмущён тем, что вы не готовы принять его позицию. 

Важно понимать, что если вы коллеги, равные по званию, то и общаетесь на одном уровне глаз — у вас своё мнение, у него своё и каждое имеет право быть. Но если вами продолжают манипулировать — например, говорят что-то вроде «если ты не согласен, то и не спрашивай меня больше», — остановите человека: «Мне интересно твое мнение на этот счет, но у меня есть и собственное. Спасибо за участие».

Развешивание ярлыков
Опасны и попытки определить вас в некую категорию: «типичный новичок, технарь, гуманитарий» и так далее. Отвечать на это, по мнению Мартина Верле, стоит однозначно: «Я не знаю, что делают другие люди моих профессий, я могу говорить только за себя». В этом случае вы переводите разговор из плоскости общих нападок к конкретной ситуации или вопросу — возвращаете манипулятора к реальности.

Провокация
Один из самых распространённых трюков манипулятора — застать вас врасплох на эмоциональном уровне. Например, отзываясь о работе, неожиданно перейти на личности. «Эта работа такая же бледная и невзрачная, как твоё лицо». Вас пытаются заставить реагировать эмоционально и ввязаться в спор на уровне, до которого вы не планировали опускаться. Здесь важно вернуть человека в предметную область: «Спасибо, что ты уделяешь столько внимания моему лицу, но куда важнее, есть ли у тебя ещё что сказать по делу».

Попытка заставить делать то, чего вы не хотите
Крайне неприятно слышать от других: «Брось! Ты это не умеешь!» Когда мне было лет шесть, старший брат, которому лень было везти меня в горку на багажнике велосипеда, сказал мне: «Спорим, что ты никогда не сможешь обогнать мой велосипед?» Я возмутилась. Это я-то не смогу?! И побежала, как дурак, впереди велосипеда. Если я уставала, братец немного увеличивал темп.

Как правило, словами «Ты не сможешь это сделать» или «Ты всё равно никогда не научишься» вас хотят заставить доказать окружающим, что вы это умеете.

Не дайте себя спровоцировать. Может оказаться, что у вас никогда не было в планах «обогнать велосипед» — уметь то, что вас хотят заставить делать другие. В этом случае можно обезоружить «нападающего» согласием: «Да, вероятно, не смогу. Ничего страшного». И пойти заниматься тем, что нужно именно вам!

Будьте хозяином своих мыслей и не упускайте из виду свои цели. Например, те, что вы приходите на работу не для того, чтобы преломлять копья или обороняться, а спокойно и продуктивно работать. И если этого кто-то не понимает — зачем вам играть по чужим правилам? Скажите нет чёрной риторике, а там видно будет.

---------------

[1] Martin Wehrle. Schwarze Rhetorik: 10 fiese Killerphrasen abwehren, Manipulationstechniken durchschauen на канале автора на YouTube.

Close-up или «клоуз-ап» – термин для изображений, максимально приближенных к зрителю. В этой рубрике я рассказываю об интересных деталях в произведениях искусства. 

Обращали ли вы уже внимание на то, что в работах художников Золотого века в Нидерландах можно довольно часто увидеть столы, покрытые самыми разнообразными коврами? Если коврам на стенах ещё можно придумать какое-то логическое объяснение, то ковры на столах — озадачивают. Ведь по идее это неудобно — если каждый раз убирать и застилать заново перед каждой трапезой —  и негигиенично — если обедать прямо на ковре. И если такая традиция «скатерных» ковров правда существовала, почему ковры с различными узорами стали называть по именам художников? Может это они, люди с кистью, придумали такую фишку для красоты композиции, а на самом деле ничего подобного не было?

Символическое значение ковра
Оказалось, что о символике ковров нет таких же подробных сведений, как, например, о лютне —  символе союза и сексуальной связи в жанровой живописи, или черепе — символе бренности и смерти в работах Ванитас. Существуют доказательства того, что некоторые ковры действительно были просто придуманы изобретательными художниками[1] и использовались в чисто композиционных целях. Однако существует и доказательство того, что ковры достаточно продолжительное время были символом благосостояния их владельца. 

Даже сейчас купить настоящего «перса» стоит каких-то нереальных денег. По ним не только ходить страшно, но даже дышать. Ориентальный турецкий или персидский ковёр ручной работы в конце 16, начале 17 века ценился настолько, что его использовали и в жизни, и в живописи как символ огромной власти и богатства. 

Порою только королевские семьи могли себе позволить редкие персидские ковры. Поэтому часто дорогими коврами застилали троны, а особ королевских домов изображали стоящими прямо на коврах ручной работы, которые ценились больше, чем золото.

На репродукции ниже Генрих VIII стоит на так называемом ковре Гольбейна по имени художника Ганса Гольбейна младшего (нем. Hans Holbein der Jüngere, 1497/1498 - 1543).

Многие состоятельные семьи Нидерландов в эпоху Золотого века настаивали на том, чтобы при создании портрета семьи художник изображал интерьер его дома очень близко к оригиналу. Поэтому всё-таки ковры на столах действительно существовали. Но почему именно на столах, а не на стенах, кроватях или сундуках?

Ориентальная традиция
В книге Хайо Дюхтинга «Вермеер и его эпоха» (Jan Vermeer und seine Zeit)[2] есть упоминание того, что персидские ковры стоили каких-то совершенно нереальных денег. Потому что доставляли их на перекладных из самых отдалённых уголков Османской империи. Присутствие настоящего «перса» или «турка» в доме означало неслыханное богатство его владельца. Это были ковры тончайшей работы с узорами, присущими лишь одной определённой группе ориентальных ткачей. [7]

Существуют свидетельства того, что ещё в Венеции эпохи раннего Возрождения во время торжеств на главной площади города — площади Святого Марка — было принято вывешивать дорогостоящие ориентальные ковры из окон домов. Это придавало празднику особенное убранство и атмосферу торжества. 

Традиция сервировки восточного стола тоже сыграла большую роль. Когда в Европе уже столовались — сидели за столом и пользововались различными столовыми (а не ковровыми) приборами, на Востоке было принято принимать еду руками и не более двух раз в день — поздним утром до обеда и ранним вечером перед заходом солнца. Вся семья собиралась на трапезу — только султан ел отдельно от своего гарема. 

Еду принимали прямо в главной комнате дома, где обычно обитали все домашние. Такой вещи, как столовая комната или «поедим на кухне», разумеется, не было. Семья усаживалась есть прямо на пол, устланный ковром. Подушки и ковры позволяли удобно разместиться вокруг блюд. Кушанья сервировали на больших подносах из дерева или металла, которые в свою очередь сервировались на специальных ножках-подставках (у тех, кто мог себе позволить). В богатых семьях еду подавали в чашах из драгоценных металлов. Султаны ели из золотых, серебряных или китайских фарфоровых чаш. И все равно всё это происходило прямо на коврах.[3]

Нидерландцы, которые вели бойкую торговлю с Османской империей, переняли эту традицию на свой лад и стали есть с ковра в привычной им обстановке — за столом.

Наука ковроведения
Марию с Христом-младенцем как царственную особу (Царица небесная, лат. Regina Coeli) так же было принято изображать на редкой красоты и качества турецких коврах. Но может ли так быть, что христианка изображалась сидя на исламской роскоши? Существует версия, что многие ковры, изображённые на религиозных полотнах, попадали в Европу из христианской Армении. Мол, никакого противоречия. Однако из-за того, что наука ковроведения сравнительно молодая, по целому ряду ветвей всё ещё идёт проверка теорий со всевозможными корректурами. Скорее всего ковры и здесь — признак царственных особ.

Почему ковры называют по именам художников?
Собственно, почему многие ковры в Европе до сих пор называют по именам художников: Кривелли, Гольбейн, Лотто? Потому что вплоть до 19 века никто не интересовался историей и возникновением невероятного количества ориентальных ковров.[1] Были утеряны не только сами экземпляры, традиция узоров различных изделий, но и технологии изготовления той или иной школы восточного искусства ковра. А когда стали разбираться, на помощь исследователям пришли именно художники, которые работали в сверхреалистичной манере изображения. 

Первую классификацию ориентальных ковров составляли при помощи картин — распознавали узоры и давали им автоматически имя автора живописного произведения. Позже, правда, выяснилось, что, к примеру, ушакские ковры встречаются и у других художников, но привычка называть ковры с золотыми звёздами по краям именно коврами Гольбейна так и сохранилась.

Юлиус Лессинг (нем.Julius Lessing, 1843-1908) - немецкий искусствовед и первый директор музея ремесла в Берлине — Kunstgewerbemuseum Berlin—  первым предложил классифицировать ковры с помощью живописи и иллюстрации. А всё потому, что оригинальные ковры просто выбрасывали по старости — никто не видел в запыленных и протёртых тряпках какой-то ценности. По картинам старых мастеров Лесинг определил не только различные узоры, но и возможный период появления ковров в Европе. 

Дело было примерно так: брали картину знаменитого мастера, анализировали узоры изображённых ковров, ворс, мягкость (спасибо нарисованным складкам), частоту появления в работах самого мастера и его современников, а потом для удобства и классификации во времени давали ковру имя художника. Благодаря подобному сравнительному анализу так же выяснилось, что первый налаженный импорт восточных ковров принял какие-то очертания лишь только в 15 веке. То есть ковры были известны и раньше, но бойкой торговли, как в 17 веке, между Европой и Османской империей ещё не было. 

Перемена участи?
К середине 17 века статусность ориентальных ковров, как и страстное желание обладать ими, постепенно сошли на нет. Случилось это потому, что в моду вошли другие ковры — французских мануфактур [6]. Они постепенно вытеснили ориентальные ковры и стали признаком вкуса и роскоши у европейской знати. 

К тому же предпринимательные нидерландцы наладили в своё время торговые пути с Востоком настолько, что стали завозить с хорошим и весьма низкокачественный товар. Существуют даже свидетельства различных восточных мастерских, что для того, чтобы удовлетворить спрос Европы, Восток стал производить очень грубые, быстрого изготовления ковры. К тому же некоторые ковровые изделия стали изготавливать в самих Нидерландах — имитировать восточные узоры менее трудоёмкими методами. Спрос рождает предложение. В какой-то час рынок просто перенасытился, в том числе и товарами низкого качества. Всё, как сейчас. 

Символ грехопадения?
Итак, судя по всему гордиться ориентальными коврами было модно только на протяжении довольно короткого времени. Ситуация примерно такая же, как с тюльпанами. До краха тюльпанной биржи в Алкмаре в 1637 году тюльпаны с языками пламени на лепестках были символом богатства настолько, что состоятельные нидерландские женщины украшали себя ими вместо золота и драгоценностей. Но сразу после Чёрной пятницы тюльпаны стали символом глупости, алчности, тщеславия и расточительности.

А что, если ковры в работах мастеров начала века означают нечто совсем иное, чем те же ковры в середине или конце века? Давайте присмотримся.

Можно подумать, что хозяйка дома в «Спящей девушке» — а она очень хорошо одета для служанки — устала так, что заснула за столом. Но ковёр, как будто беспорядочно разбросанные предметы и опрокинутый бокал говорят совсем о другом. В строгой Голландии 17 века хозяйка очага должна была поддерживать постоянный порядок и чистоту. Картина — словно немой укор. Напоминание женщине — хранительнице очага — о её обязанностях. Леность считалась одним из худших пороков.[20] Путешественники того времени часто рассказывали о том, что нидерландские дома просто блестели от чистоты. Но почему это вдруг дорогой ковёр мог неожиданно стать символом греха?

Ковры Вермеера
Ян Вермеер, который известен всем как прекрасный художник, былещё иткачом каффы [5] — материала для обивок диванов и кресел. Он прекрасно разбирался в технологии изготовления различных тканей и их ценности. 

У Вермеера было 11 детей и весьма нестабильное финансовое положение. [2] Предположительно именно поэтому в его хозяйстве водился дешёвый ковёр, который всплывает в целом ряде картин художника. Ведь некогда дорогостоящие восточные ковры настолько обесценились и в восприятии, что Вермеер использует их изображение как символ праздности и греха. 

Сцены из жизни борделя были довольно излюбленными в жанровой нидерландской живописи. Их называли bordeeltjes. Популярностью они пользовались совсем не из-за пикантности ситуаций, а как призыв к более моральному поведению — в качестве назидания. 

Добрую часть картины «У сводницы» занимает именно ковёр достаточно грубой, по мнению экспертов, работы. Доступный по цене, он сравнивается с девушкой, которую тоже покупают как доступную. На этой картине вы видите так называемый «медальонный ушак» — ковёр с узорами из медальонов и сетки из флоральных элементов из турецкого города Ушак (Uşak). 

Изображение этого ушакского ковра на картине Вермеера считается одним из самых знаменитых. Этот же ковёр можно встерить как символ предостережения в других картинах художника. 

Например, «Урок музыки». Ковёр занимает большую часть переднего плана картины. За ним находится музыкальный инструмент — в случае Вермеера символ страсти и желания плотских утех, а на заднем плане учитель и ученица. Картина, что бы вы там не подумали, предостерегает от грехопадения. 

Тот же самый «медальонный ушак» изображён и на картине «Девушка, читающая письмо у открытого окна», фрагмент которой я демонстрирую в самом начале поста. Скрытая эротичность сцены считывается не только благодаря чаше с фруктами, из которой выкатываются символы страсти и грехопадения — персики и яблоки, но и да-да, ковром. Открытое окно трактуется как желание вырваться из замкнутого помещения. Падение очень близко, женщина явно должна быть начеку.

Многие всё-таки склоняются к тому, чтобы видеть в работах Вермеера только то, что изображено — без эмблематических толкований. Как поступать вам — толковать или нет — ваш личный выбор. 

На сегодняшний день не сохранилось ни одного экземпляра ушакских ковров. Все были бесследно утеряны. Но благодаря нидерландским художникам на «медальонных ушаков» можно всё ещё полюбоваться.

Современная традиция застилать столы коврами
Традиция застилать столы коврами сохранилась в Нидерландах до наших дней. Когда я увидела своими глазами ковёр на столе в одном из ресторанов в Нидерландах, сначала не могла понять, в какой ящик сознания уложить увиденное. Ведь одно дело, когда видишь красивый, детально прописанный ковёр на столе в работах нидерландского мастера, которым беспредельно восхищаешься. И совсем другое дело, когда понимаешь, что на этомедят. 

Подобные ковровые покрытия для столов можно купить в нидерландских мебельных магазинах.

В гугле эти ковры на столы можно найти по ключевым словам на нидерландском 'Smyrna tafelkleed', 'Perzisch tafelkleed', что в общем-то просто означает «персидская скатерть». Нужно, правда, признаться, что у этих ковров действительно скатерное качество — они тонкие, мягкие, зачастую с напечанным узором и по достаточно доступной цене. Это уже далеко не те ковры-тебризы [4], которыми из соображений богатства и статусности застилали столы или позировали на их фоне. И даже не те более грубые и дешёвые ковры, которые Вермеер использовал как символ грехопадения. То, что используется сейчас — доступная по цене дань традиции. 

Теперь вы знаете, что те или иные ковры означают в картинах и почему. Смотрите внимательно на ковры, на дату создания работы и радостно отмечайте про себя, что вы знаете о работе нечто, что ускользает от простого обывателя ;-)

-----------------------------
Источники

[1] Orientteppiche in der Renaissancemalerei
[2] Jan Vermeer und seine Zeit
[3] Die Tischkultur der Osmanen
[4] Ковры «Тебриз»
[5] Caffa (Gewebe)
[6] Savonnerie Manufaktur
[7] Orientteppich

Более подробная и разносторонняя версия статьи опубликована впервые в моём журнале несколько лет назад и находится по ссылке.

Если верить современникам и самому мастеру — нет. По официальным документам гильдии художников города Дельфт, в котором родился и умер Ян Вермеер (нидерл. Jan Vermeer van Delft; 1632—1675), художником он не был.

Как оказалось, по образованию Вермеер был ткачом каффы— плотного, но лёгкого материала, который так же называли фальшивым дамастом, потому что настоящий ткали из шёлка сразу с узорами, а каффу — однотонной, из смеси волокон, красили в различные цвета — в основном в красный, а потом уже поверх набивали или вышивали всевозможные узоры.[2]

В гильдии художников Дельфта Вермеер по собственному желанию записался как торговец картинами (нидер. Konstverkoper) и эксперт по живописи итальянского Возрождения. Уже в те времена Вермеер в присутствии нотариуса заверял цену и подлинность произведений искусства. Что, по мнению автора книги «Вермеер и его время»[1] Хайо Дюхтинга было совершенно нормальной вещью. 

К середине 17 века в Нидерландах художников было настолько много, что по-настоящему зарабатывать искусством на жизнь могли только единицы. 

Казалось, у Вермеера всё как будто сходилось: получил хорошее художественное образование от отца-художника и как минимум двух мастеров Дельфтской школы живописи, картины уходили за довольно большие деньги, он был одним из самых уважаемых людей города и даже периодически возглавлял местную гильдию художников «Lukasgilde». Однако жить на вырученные за живопись деньги было нереально. 

Чтобы прокормить себя, жену Катарину и футбольную команду Вермееров из 11 детей, художник дополнительно сдавал в аренду свои земели и получал выручку от пивной «Mechelen», которую унаследовал от отца. За свою короткую жизнь он создал лишь около 37 картин — примерно 2 в год, потому что, повторюсь, художником он сам себя не считал.

Вермеера открыли лишь в конце 19 века. Импрессионисты были поражены чистотой цветов, которые использовал Вермеер, и как он использовал свет в своих работах. Оказалось, что Вермеер был на целых 200 лет впереди остальных художников. Он, как и позже импрессионисты, не использовал для изображения теней оттенки серого. Поэтому свет в его работах максимально похож на пленэрный. 

Своей популярность целых 200 лет спустя Вермеер обязан французскому искусствоведу и художественному критику Теофилу Торе (фр. Etienne-Joseph-Théophile Thoré, 1807-1869), известному так же под именем Уильям Бюргер (William Bürger). Этот человек посвятил большую часть своей жизни тому, чтобы собрать забытые произведения Вермеера, описать и каталогизировать.

К счастью Вермееру присвоили статус одного из величайших живописцев Золотого века нидерландского искусства, хотя в 17 веке его упоминали в списке художников скорее как пометку на полях. 

Сейчас уже ни у кого не возникает даже тени сомнения в том, что Ян Вермеер – художник с большой буквы!

-------------
Источники
[1] Hajo Düchting, «Jan Vermeer und seine Zeit», 11. 03.2011 издательство Belser, ISBN-13: 978-3763025831
[2] Каффа

Слово «богема» появилось в обиходе с выходом романа Анри Мюрже (фр.Henri Murger, 1822-1861) «Сцены из жизни богемы» (фр.Scènesdelaviedebohème, 1847–49)[1]. 

С его подачи некогда негативное слово bohème, которым называли цыганей с их кочевым образом жизни в бедности и гонениях, получило весьма радужную окраску. Идея, что якобы нельзя одновременно служить Богу и маммоне нашла в сердцах парижской творческой молодёжи большой отклик. 

Герои романа Анри Мюрже представлены истинными служителями искусства, которые вопреки нищете раз и навсегда сделали свой выбор в пользу творчества и любви. На одной чаше весов были благополучие и буржуазный образ жизни, который они якобы отвергали, а на другой, как будто, гений творца, который мог произрастать только в нищете и свободе от материального мира.

— Сударь! — в ужасе вскричал папаша Дюран (швейцар), указывая хозяину на мольберт. — Он художник!
— Живописец! Так я и знал! — воскликнул господин Бернар (хозяин квартиры), и волосы его парика поднялись от ужаса. — Художник!!! Так вы не навели справок об этом молодом человеке? — обратился он к швейцару. — Так вы не знали, чем он занимается?

Забавно, что когда появилось такое понятие как «богема» по отношению к малоимущей творческой прослойке населения, цены на пигменты, масла, художественные инструменты, бумагу, холсты и мольберты  были настолько высокими, впрочем, как и сейчас, что их себе мог позволить только по-настоящему состоятельный человек. Сомневаюсь, что как минимум богемные  художники действительно были нищими.

Во времена Мюрже основными причинами покинуть отчий дом и пуститься в богемное плавание была жажда свободы и приключений без чуткого надзора консервативных родительских глаз. Бунтарных «богемцев» XIX века стесняли буржуазные нормы поведения их родителей, в то время как жизнь в буйных эротичных вечеринках считалась по-настоящему живой и интересной. 

Выходило, что бунтарство у богемной тусовки XIX века было по сути дела напускное и нормой жизни даже тогда не являлось. Никто из богемщиков не помышлял о том, что им в какой-то момент может стать не на что жить. Потому как большинство из них были выходцами из довольно состоятельных семей, например, тот же граф Анри Тулуз-Лотрек (фр. Henri comte de Toulouse-Lautrec; 1864-1901). 

Или вы слышали когда-нибудь о буйных выходках трудяги Клода Моне (фр. Oscar-Claude Monet; 1840-1926), который был потомком разорившегося бакалейщика? Его жизнь и благосостояние напрямую зависели от количества проданных им картин. Моне настолько был озабочен своей работой и имиджем, что, вопреки целому ряду жизненных невзгод, настолько преуспел в накоплении довольно солидного капитала, что даже на пленэрные зарисовки на реке выходил на лодке с мадам Монев накрахмаленной белой рубашке. 

Зато книги о муках великих богемных художников выходят до наших дней с завидным постоянством и продаются большими тиражами. Ведь в молодые годы даже Моне в порыве отчаяния как будто чуть не покончил жизнь самоубийством – настолько плачевным было его положение. Но если вы присмотритесь к биографии мастера, то быстро заметите, что в молодые годы жизни с Камиллой, художник просто не умел грамотно распоряжаться деньгами. Как только в  доме молодой четы Моне появлялись деньги, они обрастали предметами роскоши, прислугой, садовниками и часто наведывающимися друзьями. Через некоторое время семья снова оказывалась на мели.

Хаотичный образ жизни отличал и другого великого художника – Винсента ван Гога, мистификация судьбы которого продаёт куда больше принтов с вишнёвыми деревьями, чем если бы люди наконец-то поверили в правду о физиологическом наследственном заболевании художника и в то, что его в общем-то погубили последствия злоупотребления абсентом и беспорядочными половыми связями. Но увы. Это же скучно и не так увлекательно, как истории о сумасшествии и пьяных вечеринках.

В какой-то момент художник сам пришёл к выводу о том, что здоровый образ жизни куда больше способствует продуктивной работе. В письме своему брату Тео от 3 мая 1888 года, всего пару месяцев после того, как Винсент покинул в хмельном дурмане Париж, художник пишет: «Я был на верном пути получить инсульт, когда уезжал из Парижа. И после отъезда меня всё ещё прихватывало! Боже мой, насколько же я был подавлен, когда перестал так много пить и курить, и когда начал задумываться о своей жизни вместо того, чтобы попытаться забыться! Работа в окружении этой прекрасной природы дала мне моральную поддержку, но даже тогда мои силы иногда изменяли мне... И всё же если мы хотим жить и работать, нужно оставаться рассудительными и беречь своё здоровье. Холодная вода, свежий воздух, хорошая и простая еда, здоровый сон и никакого негатива.»[2] Золотые слова, если бы ещё Винсент остался им верен.

Взгляд снаружи и изнутри
Нашим современникам пришлось изрядно попотеть, чтобы на смену образа богемного художника, который пишет в пьяном дурмане, следом жжёт и режет свои картины и умирает не своей смертью, постепенно пришёл образ работяги, чьи труды должны хорошо оплачиваться. При этом даже сейчас ни одна другая сфера общественной жизни не соткана столь сильно из противоречий, как мир искусства. И хотя отношение к художнику с каждым днём становится чуточку лучше, в общественном сознании люди творческих профессий всё ещё лентяи, которые спят до обеда, живут в своих мечтах, творят для вечности и в хорошей оплате не нуждаются по определению. 

Ведь хороший художник должен быть вечно голодным. А значит, в отличие от всех других, просто не существует как экономическая единица, нуждающаяся в признании и достойной оплате результатов своей деятельности.

К сожалению это представление укоренилось не только в людях снаружи, но и в самих художниках.

Например, с представлениями о романтике «богемной жизни» в сознание людей искусства вошли и представления о том, что нельзя одновременно быть талантливым и богатым. А значит сытый художник – плохой художник. 

Если вас посещают такие саморазрушительные мысли, вспомните старика Пикассо с его женщинами и виллами [3] и дышите глубже. 

И ни дай бог вы талантливый и целеустремлённый человек, которому не чужды ни радости семейной жизни, ни размеренный рабочий день. 

А между тем у современного художника именно семья и искусство являются опорой его творчества, а не абсент, наркотики и выходящие из берегов вечеринки. И работать приходится с раннего утра до позднего вечера – без выходных и нормального человеческого отпуска колбаской на пляже. Потому что стало нечеловечески тяжело пробиться и зарабатывать именно искусством на жизнь. (Я не говорю сейчас о дизайне или об иллюстрации.)  Художник должен быть человеком-оркестром: менеджером, пиарщиком, бухгалтером, актёром, продавцом и ещё каким-то образом творить так, чтобы все ахнули. Какой, простите, «абсент», когда работать нужно так, чтобы папа Карло нервно курил в углу.

Ниже фильм про моего любимчика — немецкого художника Нео Рауха, который уходит писать в мастерскую как на работу: по часам и с размеренным рабочим днём. При этом относится к числу самых успешных художников-современников, прекрасно выглядит и живёт, о боги, всю свою жизнь с одной единственной женщиной.

Что до разгульного образа жизни, который с такой лёгостью приписывали художникам ещё пару десятков лет назад, – естетсвенно, у каждого могут быть свои методы погружения в творческий транс. Но только именно алкоголь и наркотики в творческой среде – это уже скорее малоприятное исключение из правил. И жизнь в бедности, но свободе – вредящий художникам во всех отношениях миф. 

И как же приятно осознавать, что сейчас уже есть целый ряд знаковых современных художников, которые беспощадно расправляются с отсталыми представлениями XIX века о богеме. Но об этом как-нибудь в другой раз.

[1] Справка из энциклопедии: de.wikipedia.org/wiki/Bohème
[2] Martin Bailey, «Vincent Van Gogh’s Provence», Nymphenburger, Мюнхен, 1992
[3] Экскурсия по вилле Пикассо

Пару месяцев назад я опубликовала две статьи —  об Артуре Шопенгауэре и небольшое эссе с размышлениями по поводу несуществующих различий при оценке качества женского и мужского искусства. Комментарии пришлось закрыть, потому что после нескольких практически идентичных мужских пояснений о меньшем весе женского мозга по сравнению с мужским и якобы вытекающей из этого женской бесполезности для общества, стало скучно предлагать оценить вклад слонов в мировой фонд интеллекта. 

Забавно, что примерно в это же время я столкнулась с таким понятием как mansplaining = man + explaining. Назовём его на русском мужяснениемот мужчина + пояснение. 

Мужяснение— это якобы когда мужчины начинают пояснять, нередко более осведомлённой женщине, как и что устроено, будучи уверенными в превосходстве по гендерному признаку. Женщины для таких мужчин всегда лишь школьницы с парой свободных ушей. 

Впервые это слово как будто появилось в 2008 году в эссе американской публицистки и автора ряда книг Ребекки Солнит (амер. Rebecca Solnit, род. 1961) «Men Explain Things to Me; Facts Didn’t Get in Their Way». Можно перевести как «Мужчины поучают меня без оглядки на факты». {1} Позже несколько эссе, посвящённых феминистским темам, переросли в книгу с одноимённым названием.

Однако сама автор в послесловии к эссе в книге, которое появилось уже в переиздании, протестует и утверждает, что никогда не была автором этого поверхностного понятия. И я понимаю, почему она упирается.

В эссе 2008 года автор описала один из анекдотичных случаев, как некий пожилой состоятельный мужчина на лыжном курорте поучал её, что ей непременно стоит изучить книгу об отце хронофотографии Эдварде Мейбридже. При этом мужчина только в конце своего монолога понял, что всё это время говорит с автором упоминаемой им книги. Книгу он, разумеется, не читал — ограничился аннотацией в известной газете. С этой истории начинается и одноёменная книга Ребекки Солнит, которую я упоминаю выше. {2} Видимо люди, которые не прошли в издании дальше этого коротенького эссе, подозревают, что вся книга написана дерзкой хохочущей юмористкой. Но не тут-то было.

Название здесь — простой маркетинговый ход, который должен был заставить людей купить как будто серьёзную книгу под вывеской юмора. Меня вот заставил. Если бы книга называлась «Размышления феминистки о том, в какой ж*е находится наш мир», я бы потратила эти деньги на очередную кисточку из колонка — честно.

Вы уже наверняка поняли, что «Мужчины поучают меня без оглядки на факты» несколько разочаровала, но и озадачила. Разочаровала, потому что написана человеком без какого либо чувства юмора и к теме мужяснений, которая меня собственно интересовала по ряду причин, никакого отношения не имеет. Здесь более правильный адрес.

Озадачила, потому что при всей своей бессвязности заставила переосмыслить какие-то вещи, задуматься.  Хотя и написана в американско-патетичной манере.

В книге много грустного и душещипательного о насилии над женщинами с примерами из криминальных новостей разных стран, беспринципных приёмах ведения войны через изнасилования, как в Югославии, статистики избиений и убийств в стенах собственного дома, но и интересные размышления о природе патриархата, однополых браках и много мутного о Вульф и её депрессии патамушто. По мнению Солнит, именно невинные поучения, неприятие или унижения женщин в обществе являются тревожными колокольчиками того, что людей женского пола за людей в общем-то до сих пор не считают. Даже учитывая то, что вменяемых мужчин тоже хватает. Тревожная мысль, конечно.

После прочтения первых эссе книги у меня создалось впечатление, что мы, женщины, вообще ни о чём другом не думаем, как о защите от насильников и убийц. Прямо вся жизнь вокруг этого строится. Как же страшно нам женщинам жить! 

Поёрничала, однако всё-таки вспомнила, как действительно боялась в студенчестве выходить в тёмное время суток одна на улицу. И сейчас не хожу и никому не советую. Во время учёбы, а зимой всегда возвращалась из университета уже затемно, я носила в кармане маленький флакон синего лака для волос, которым красила чёлку подростком в школе — на перцовый баллончик не было денег. Казалось, что если что — я успею брызнуть преступнику лаком в глаза и убежать. Но к счастью моя жизнь не выстроена вокруг страха. Он остался, но скорее из серии «мы потомки тех, кто умел быстро бегать при малейшем подозрительном шорохе в кустах» и быстро набирать телефон полиции.

Ребекка рассказывает в книге, что во времена её студенчества на территории кампуса произошло несколько изнасилований, и администрация вуза отреагировала запретом выхода девушек в тёмное время суток на улицу. Тогда кто-то из шутников повесил плакат с надписью «А может пусть парни перестанут выходить в тёмное время суток на территорию кампуса?» 

По словам Ребекки, мужчины были возмущены и шокированы до глубины души этим плакатом, что, мол, из-за какого-то мерзкого насильника их могут урезать в их правах и заставить сидеть взаперти. А что девушек заперли — ну так им же не привыкать. {2}

Напоминает мне историю с одной моей знакомой. Когда у меня родился неспокойный и страдающий нескончаемой бессонницей мальчик-крикун, у неё примерно в это же время родилась мирно сопящая девочка, которую надо было  к тому же будить, чтобы покормить, когда мой мужичокпостоянно чего-то хотел и настойчиво требовал.  Знакомой казалось, что это потому, что я явно плохая мать и что-то делаю не так. Следом у неё родился сын и когда мой всё ещё не спал, и я рыдала от хронического недосыпа и элементарного изнеможения, знакомая пожаловалась, что сил её больше нет, и ей так плохо, что она готова выброситься от бессилия из окна. Я испугалась, посочувствовала и сказала, мол, добро пожаловать в клуб — ты не одна такая, пройдёт, ну или как минимум станет чуточку легче — надо просто запастись терпением. На что получила в ответ: «Тебе хорошо, ты уже привычная, а мне знаешь как тяжело!» Занавес, как говорится.

Итак, мужяснением в книге Солнит пахнет только слегка — в истории с Мейбриджем. А так — книга из серии «полезно знать для общего развития».

У меня тоже были случаи, когда мне присылали мои же статьи и поучали, ссылаясь вообще-то на мои собственные слова, как надо правильно делать то и это. Но среди поучающих были и мужчины, и женщины. Поэтому речь здесь скорее о феномене повальной поверхностности, когда у людей нет ни времени, ни желания на глубокие раскопки, но при этом хочется выглядеть осведомлёнными и знающими. Быстро что-то погуглили, пробежались по Википедии и «привет Шишкину». В таких случаях мне скорее неловко за «пояснителя».

И да, у меня уже было достаточно ситуаций в жизни, когда мне говорили, что я как женщина — существо слишком эмоциональное, истеричное, хрупкое, слабое, малокомпетентное и так далее в том же ключе глупая_ты_баба.

Но использовали подобные узколобые гендерные аргументы и мужчины, и женщины, особенно когда прикопаться больше не к чему было. 

Но видимо придётся взять термин мужяснения на заметку. Есть подозрение, что ещё ни раз пригодится. Особенно если мозги вынимать и взвешивать начнём ;-)

P.S. И кстати о птичках — с Днём знаний, дорогие читатели! 

______________________________
Источники

{1} "Mansplaining" in Gemälden: Erklär' mir nicht meine Welt!
{2} Rebecca Solnit, "Wenn Männer mir die Welt erklären"

Сегодня исполнился ровно год с того дня, когда из жизни ушла моя мама, но ощущения такие, как будто всё было только вчера. Сегодняшнюю статью я посвящаю ей и всем тем, кто тоже потерял родных и близких. 

Тема смерти — одна из самых тревожных в нашей жизни. Мы всячески избегаем разговоров о ней: кто-то из суеверия, кто-то из страха, в том числе и всколыхнуть грустные воспоминания. Однако делать вид, что её не существует, —  лишено смысла.

Когда ты тот самый взрослый
Когда я была ребёнком, папа хлопотал об организации прощания с покинувшими нас близкими. Времена были тяжёлые. 

Но когда не стало мамы, мне не на кого было обернуться. Я оказалась тем самым взрослым, которому предстояло сделать всё: вызвать скорую и полицию, улаживать дела с моргом, организовывать похороны, выслушивать обвинения маминых родственников — как же без этого, улаживать проблемы с наследством, кредиторами вроде телефонных компаний и газовых служб, писать, звонить, уговаривать, бегать, ездить, ходить. К счастью я была не совсем одна — меня поддержала семья. Мы даже научились разделять обязанности, тонко чувствуя, кто и насколько готов их выполнить. Не знаю, как всё это выносят люди, лишённые какой-либо поддержки. 

В итоге я поняла одну важную вещь — даже несмотря на то, что последние 10 лет мама тяжело болела, я оказалась совершенно неподготовленной к её уходу. Поэтому мне хотелось бы всеми силами избежать ситуации, когда мои родные и близкие оказались бы совершенно неподготовленными к моей смерти. 

«Поговори со мною, мама ...»
Мы никогда не обсуждали с мамой, как она хотела бы быть похороненной, в каких вещах, где именно, кого позвать попрощаться, а кого нет. Я оказалась в полнейшей растерянности в первые дни после её смерти. 

Оглядываясь назад, я понимаю, что последние годы жизни мамы были невероятно тяжёлым временем и для меня. Она так сильно страдала. Неотложки, больницы, реабилитации, медленно исчезающий человек, который постепенно превратился в чужака и перестал тебя узнавать. Тот, кто через это не прошёл сам, никогда не поймёт, почему в итоге в терапии нуждаются не только сами больные, но и их родные. И насколько тяжело хранить присутствие духа и оптимистично смотреть в будущее. Видимо было тяжело говорить о смерти с человеком, про которого хотелось верить, что всё ещё поправится, станет на свои места.

Каким-то чудом моя младшая сестра знала, что мама была противником кремации и хотела быть погребённой вполне традиционно. Чтобы с поминками и прочим. Было сложно поверить в это, ведь мама прошла через ад болезни и похорон своих родителей. Но делать нечего, мне пришлось смириться с тем, что я совершенно не знала, чего же она хотела на самом деле. 

Можно возразить, что уже было всё равно и маме не помочь, но подобное знание было остро необходимо именно мне. Как минимум для того, чтобы оказать последнюю честь человеку, которому я обязана всем в моей жизни.

Неформальное завещание
Как ни странно, многие помнят и знают о том, что можно составить имущественное завещание и заверить у нотариуса. И практически никто не знает, что можно оставить близким не только завещание, но и подробные инструкции в случае болезни или смерти. 

Преимущество таких инструкций в том, что они оказываются уже в момент смерти человека, когда нужно действовать быстро, на руках у родных. Ведь во многих странах завещание разбирают уже позже — после смерти человека.

Поэтому важно подумать о так называемом неформальном завещании — словесном поручении или инструкциях для семьи, в которых можно в свободной форме описать свои пожелания на случай собственной болезни, комы или внезапной смерти.

Например, откуда в случае комы медперсоналу или близким знать, что вы любите спать с одной ногой, торчащей из-под одеяла, умываться только тёплой водой и чистить зубы 3 раза в день. При этом на дух не выносите гречку, запах лилий и лакриц. Как часто мы говорим о подобных, казалось бы, незначительных интимных деталях с родными или друзьями? Ведь иногда даже самые близкие люди не знают о нас элементарных вещей. К тому же иногда люди хранят о нас ложную информацию, потому что мы не решаемся их обидеть и сказать, что они подарили нам что-то совершенно неподходящее или повели себя не так, как мы ожидали.

Как бы там ни было, в подобное поручение можно внести всё: от пожеланий на случай комы до подробностей вроде одежды, украшений или косметики. Пожелания по поводу захоронения, пышности церемонии прощания и распоряжения по поводу не особо ценных, но дорогих сердцу вещей, которые никто не станет упоминать в официальном завещании. 

Список подобных инструкций можно дополнять и изменять. Главное, чтобы родные и близкие знали, что он существует и где именно хранится.

Почему важно знать о вариантах задолго до события?
Сейчас, год спустя, когда на мамины похороны ушли столько нервов и сумма с многими нулями, а вопрос продления арендной платы за место на кладбище станет, надеюсь ещё при моей жизни, уже через 25 лет, я понимаю, что не хотела бы в случае моей смерти подобных хлопот для своей семьи. 

Поясню. Сейчас я живу в Германии в Северном Рейн-Вестфалии. Правила здесь такие, что для того,  чтобы кладбище не превращалось в город мёртвых среди города живых, захоронения происходят сроком не дольше, чем на 20-35 лет. Там, где похоронена мама, срок аренды места — 25 лет. По его истечению мне прилетит очередной счёт за арендную плату примерно на 1,5тыс. евро на следующие 25 лет. Если к тому времени в живых никого не будет, могила должна будет освободиться — администрация кладбища кремирует останки усопшего, или же перезахоранивает так, чтобы освободить место. Исключение составляют, кажется, только персоны общественного интереса.

То же самое происходит и с погребальными урнами. Их, как правило, хранят на кладбище в специально отведённом месте, которое чем-то походит на архив из-за многочисленных открытых шкафов. Место на такой полке стоит тоже порядка тысячи евро на 20-35 лет и арендная плата продлевается по той же схеме, как для места в земле. 

Принято считать, что погребение человека на кладбище, когда как будто есть, где проведать усопшего, помогает родственникам в период траура. На деле же, лично я не хотела бы лежать среди чужих людей на непонятном куске земли вдали от родных и близких, которые к тому же не могут подвести черту и вынуждены ухаживать за могилой. Как будто мы тоскуем по нашим близким только тогда, когда приезжаем на кладбище.

Какие есть варианты?
Кроме кремации или традиционного захоронения в земле? Как минимум больше, чем два. И это та вещь, о которой я совершенно не знала до того, пока не стало мамы, и пока я не стала задумываться о том, что хотела бы оставить после себя и как хотела бы облегчить участь своим родным и близким. 

При соответствующих возможностях можно запланировать для себя так называемое «Бриллиантовое захоронение». Небольшое количество пепла используется для того, чтобы под высоким давлением сделать из вас хотя бы после смерти чистой слезы бриллиант. Остальное количество праха захоранивается так, как пожелает усопший или его семья. Расходы на подобное захоронение от 5тыс. — до 13 тыс. евро.

Захоронение можно организовать и в космосе. Оно даже иногда дешевле, чем бриллиантовое. Красиво жить и умереть не запретишь. Однако есть и более простые, доступные простым смертным погребения, которые будут соответствовать характеру и жизни человека куда больше, чем принудительное захоронение на общественном кладбище.

По сравнению с традиционным захоронением в земле и последующими расходами на уход за могилой наиболее привлекательными и по цене, и по виду погребения являются так называемые природные похороны:
— воздушные;
— морские;
— лесные.

Во всех трёх случаях в основе церемонии погребения лежит кремация, которая включает в себя всё те же расходы на морг, гроб, церемонию прощания и прочие, но при этом лишает необходимости в кладбищенском погребении. Тем более, если вы его не хотите.

Ближе к небу
В случае с воздушным погребением пепел усопшего развевают над нежилыми местностями по ветру из самолёта, вертолёта или воздушного шара. Для прощания родные и близкие собираются на стартовой площадке. Во Франции, Швейцарии и Чехииродным можно подняться на воздушном шаре и присутствовать при освобождении пепла.

Ближе к морю
Можно запланировать для себя и морские похороны. Долгое время они были привилегий моряков и рыбаков. Сейчас это возможно для всех, кто любит море. Разумеется, никто не позволяет посыпать туристов пеплом усопшего, но прах помещают в специальную водорастворимую урну так, чтобы она, упавшая на дно, постепенно растворилась и стала частью экосистемы. В Германии подобные захоронения проходят на Северном и Балтийском морях. 

Ближе к лесу
В Германии практикуются так же так называемые «Лесные кладбища» (Waldfriedhof), когда прах усопшего помещают в быстро разлагающуюся урну и закапывают под деревом. При этом можно пожелать либо анонимное захоронение, либо поставить небольшую опознавательную табличку.

Рядом с любимыми людьми
Мне больше по душе вариант, который предлагает предприимчивая Голландия. Прах усопшего можно прямо из крематория доставить в специальную траурную садовую «школу». Ещё при жизни можно выбрать для себя, каким растением вы хотите стать, когда станете совсем взрослым. На выбор предлагаютсявишня, магнолия, дуб, берёзка, гинкго и многие другие сорта растений. 

Пепел добавляют в специальный горшокс выбранным саженцем, дают на протяжении 8-9 месяцев корням деревцев впитать прах и возвращают семье саженец. Его можно посадить в любом месте, которое семья или вы сами сочтёте подходящим. Например, в вашем саду, на даче, на Лазурном берегу.

Вывод
Кажется, я хочу стать посмертно именно таким деревом в саду моей семьи. Может быть дубом или гинкго, как на фото выше, — я ещё не решила, потому что существует соблазн стать красивым цветущим деревом, которое однако живёт значительно меньше. Как бы там ни было, я уже сейчас начала описывать и обдумывать вещи,  которые помогут моей семье в трудный час, рассказала им, что у меня есть такой список инструкций и его легко найти.

Могу только повторить — тема смерти грустная, но из любви к близким нужно подумать о ней уже при жизни. Потому что именно нашим родным придётся жить с последствиями нашего ухода. И тогда, когда им будет невыносимо тяжело и больно, нужно хоть как-то облегчить их участь.

Хочется верить, что мой рассказ вдохновит и вас разобраться со столь непростой темой. А людей, которые сделали похоронный бизнес своим в русскоговорящих странах, вдохновить на большую человечность. Может они возьмут на заметку, как сделать последние проводы не только прибыльными для своего кармана, но и максимально гуманными для тех, кто потерял родных и близких и вынужден обращаться к ним за помощью. 

Чтобы прощаться с родными не возле подъезда, шокируя соседских детей, а в специально отведённом для скорби помещении — мирном и красивом. Чтобы горы мусора на кладбище убирались быстро и своевременно, а не копились там из суеверия или лени. Чтобы родные не стояли рядом с трактором, который загребает при них могилу близкого человека землёй. Чтобы на кладбище были элементарно проложены дорожки с освещением для тёмного времени суток. Чтобы там были колонки с водой для полива растений. И чтобы были альтернативы к этому неизбежно тоскливому и бесчеловечному месту — кладбищу. И чтобы неизбежный уход близкого и любимого человека позволил действительно скорбить по ушедшему и вспоминать о хорошем, а не решать тысячи организационных задач.

Я люблю биографии художников. Но такие, чтобы душещипательные, слёзы по щекам и, хотя не курю и другим не советую, с завершительной сигареткой, как в кино. Ведь это самые правильные для художника биографии: продающие.

Должен же потребитель в конце-то концов понимать, за что отдаёт свои денежки, когда покупает книгу о художнике, приобретает билет на выставку или отправляется за «открыткой»* на аукцион. 

Даёшь мистификацию
Ещё пару лет назад я была противником мистификации жизни художников. Потому что творчество — тяжёлый и неблагодарный труд, про который стороннему наблюдателю мало что известно. Зачем же ещё за вуалькой кокетливо прятаться? Мне понадобилось время, чтобы понять, почему наше общество отказывается принять тот факт, что художник — тоже профессия, для которой нужны годы образования и светлая голова на плечах. Ответ оказался простым: со стороны мы, творческие люди, выглядим заигравшимися детьми. А кто, простите, платит детям за то, чтобы они развлекались? 

Поэтому, дорогие художники, давайте играть по правилам рынка, и разбираться, как рассказывать о себе продавательно и душещипательно настолько, чтобы весь мир закурил, включая детей и собак.

Предлагаю начать разбор полётов с Ван Гога: мой самый любимый беднюсик. Искренне обожаю его и даже иногда разговариваю с ним долгими зимними вечерами, чтобы не есть после шести. 

Песнь о вещем Ван Гоге
О трагичной жизни Винсента Ван Гога сказано уже много и с чувством. Как только заходит речь о том, что нищета и безумие — удел художников, Ван Гог с его отрезанным ухом и выстрелом в живот обязательно приводится как прямое доказательство необходимости хождений по мукам на службе у высокого. Поэтому вопрос на засыпку. 

Как художнику, пусть и весьма талантливому, который родился в состоятельной семье и всю свою сознательную жизнь прожил в своё удовольствие (что бы он под этим ни понимал), удалось войти в историю в таком мега-пафосном ключе, стать легендой и принести миллионы своей семье? Особенно учитывая, что жил он во времена, когда гениальности и таланта много кому было не занимать. 

Начнём с малоизвестного. Большую часть жизни Винсент Ван Гог художником не был. В профессию он пришёл в 1880 году, когда ему было уже 27 лет [1]. Поверьте на слово, что 27 в конце 19 века были примерно сегодняшними 47. Эйджфляция, если хотите.

Стоит ли удивляться, что первое время — а Ван Гог пробовал себя в живописи всего 10 лет — о нём мало кто знал? И тем не менее в его окружении нашлись решительно настроенные люди, которые этот факт как будто нечаянно упустили из виду, когда позже слагали песни о его страданиях на пути художника.

Если вы решитесь прочесть переписку Винсента Ван Гога с младшим братом Тео, то по идее быстро поймёте, что в один прекрасный день Винсент предложил брату деловой контракт, согласно которому обязывался продуктивно работать и передавать работы во владение Тео[2]. Он был решительно настроен стать художником и профессию больше не менять.

Обратите внимание на тон и содержание писем. Братья любили друг друга — никто не спорит — но в письмах Винсент словно отчитывается перед своим «спонсором», что и куда потратил, и непременно настаивает, что нашёл уже свой путь. И так как смартфонов тогда не было, чтобы засторитьпроцесс, Винсент зарисовывал брату прямо в письмах, над чем работает, что закончил, сколько осталось краски, сколько потратил на боХатыезолотые рамы и так далее. При этом не забывал и традиционное «подайте на домики для бедных поросят», а то мебель и закуска закончились. И хотя в то время Тео Ван Гог ещё специализировался только на продаже работ художников Салона — классической академической живописи — и выражал сомнения по поводу популярности новой школы живописи — импрессионизма и постимпрессионизма, — он всё же был бизнесменом. 

Несколькими годами позже, будучи директором филиала галереи Goupil на Монмартре, Тео Ван Гог по совету Винсента открыл отдельный зал для прогрессивных художников того времени. Причём уже тогда располагал работами таких известных мастеров, как Камиль Писсарро и Клод Моне, цены за работы которых уже к концу XIX века выросли в несколько раз. Тео действительно верил в брата и доверял его вкусу и осведомлённости, и эта вера принесла миллионы его, Тео, семье! 

Шерше ля фам
Но если вы думаете, что о благосостоянии семьи позаботился Тео, то вы сильно ошибаетесь.

Cherchez la femme— означает в переводе с французского «Ищите женщину». Вошла она в нашу жизнь с лёгкой подачи Александра Дюма и означает, что причиной многих, в том  числе и необъяснимых, поступков мужчин, как правило, являются женщины — спутницы жизни. В данном случае своим на первый взгляд необъяснимым успехом Винсент обязан спутнице жизни своего брата.

Когда Винсент Ван Гог в 37 лет умер при загадочных обстоятельствах, он оставил после себя порядка 2000 живописных и графических работ. Брату Тео досталась практически полноценная коллекция, которая всего год спустя перешла во владение его вдовы, Джоанны Ван Гог, она же Джо (Johanna Gezina van Gogh-Bonger, 1862–1925). 

Именно эта женщина подарила нам Винсента Ван Гога в той упаковке, которую мы все любим и знаем. Здесь надо понимать, что она была в курсе, что причиной смерти Тео был сифилис — страшно подумать, какой шквал эмоций ей пришлось пережить. И про Винсента она понимала, что характер у него был не из лёгких, но человеком он был высоко образованным и вменяемым.

Джо, как вы понимаете, была женщиной умной, и афишировать то, что любимый муж променял семейное счастье и долгие годы жизни на сомнительные утехи в публичном доме и мучительную смерть в хрупкие 33, не стала. А заодно тщательно продумала, каким образом использовать связи покойного мужа и доставшееся наследство. Вот кому низкий человеческий поклон, хоть и ходят слухи, что работы Ван Гога при его бешеной продуктивности и короткой жизни в искусстве выглядят слишком уж законченными. 

Тем не менее уже в 1914 году Джо проявила маркетинговую смекалку и настояла на переводе и публикации переписки братьев на немецкий, английский и французский, а также позаботилась об организации различных выставок покойного художника. Именно эта переписка легла в начале ХХ века в основу целого ряда популярных биографий художника[3]. 

Итог бурной деятельности семьи Ван Гогов, особенно Джо, — один из самых крупных музеев мира, который до сих пор приносит семье и городу огромные деньги. Ведь знаменитый музей Ван Гога в Амстердаме до сих пор владеет самой большой коллекцией работ художника и был основан племянником художника — Винсентом Виллемом.

Кстати, о чужих деньгах
Утверждение, что Ван Гог бедствовал при жизни, — весьма сомнительно. Когда он мечтал о творческой коммуне — «Мастерской Юга» — и совместной работе с живописцем Полем Гогеном (фр. Eugène Henri Paul Gauguin, 1848–1903), Тео перечислял Винсенту порядка 150 франков в месяц, а иногда присылал отдельным пакетом из Парижа дорогостоящие материалы для живописи[4]. Квартплата, высокая во все времена, составляла всего-то около десятой доли процентов месячного дохода Винсента — что-то порядка 15 франков, если верить письмам. 

Гоген вообще-то не хотел ехать к Ван Гогу в деревню, но Тео и его «купил». Он платил и обнищавшему, взбалмошному Гогену помесячно 150 франков, при этом взял на себя обязательство продавать работы тогда ещё малоизвестного Гогена рядом с произведениями Моне в своей галерее. 

Чтобы вы понимали, насколько хорошо жилось Винсенту, небольшой пример. В книге «Большие надежды ХХ века»[5] упоминается, что в конце ХХ столетия во Франции рабочие, которые трудились 15–16 часов в день, в среднем получали около 150 франков в месяц на всю семью. Также в разных источниках есть упоминания, что в конце XIX века французская семья из пяти человек со средним достатком тратила, по примерным подсчётам, около 2000 франков в год. У Винсента Ван Гога только на себя уходило порядка 1800 франков в год — в 4,5 раза больше, чем у рабочего человека из семьи среднего достатка. Занимательная математика.

Ко всему прочему походы в публичный дом, которые Ван Гог называл актом гигиены, происходили еженедельно. Посещения пивнушек — ежедневно. Художник питался в ресторанах, сдавал бельё прачке и приходил в чистую комнату. Можете себе представить, что некто полностью обеспечит ваш быт так, чтобы можно было жить в своё удовольствие и каждый день вставать с постели только ради того, чтобы написать новую картину?

Зачем юродивым увечия
Помню, мне было что-то около 16, когда я впервые увидела, как попрошайки на центральном рынке с раннего утра специально избивают друг друга до крови, чтобы им больше денег в шапку кидали. До сих пор жутко становится, когда вижу эту сцену перед внутренним глазом.  Мы, художники, существа тонко устроенные. Поэтому напоминаю себе настойчиво: «ПишитеШура, пишите» и учитесь быть не только тонко, но и практично устроенным. 

Мне крайне любопытно «наблюдать» за дискуссиями вокруг отрезанного уха Ван Гога, которое вообще-то отрезанным не было — там только кусочек уха пострадал. Но эта история периодически сверкает потрясающей красоты изумрудиком на короне легенды о безумии художника, заодно и в «шапку» больше падает.

Сейчас уже трудно сказать, что же именно произошло. Сам Ван Гог тогда чуть было не лишился жизни из-за потери крови, а после не мог хотя бы приблизительно вспомнить, что случилось. Его уже тогда с подачи Гогена стали считать душевнобольным.

Был ли Ван Гог душевнобольным?
Ван Гог действительно был болен, но только не душевно и не настолько, чтобы изувечить себя. При жизни считалось, что он лечится от шизофрении и эпилепсии. Однако не так давно выяснилось, что, скорее всего, Винсент Ван Гог, как и его братья Тео и Кор и сестра Вил, страдали наследственным заболеванием — острой перемежающейся порфирией, поражающим периферическую и центральную нервную систему[6]. У больных начинаются проблемы с желудком и кишечником, возникают галлюцинации и временная неподвижность, сопровождаемые головной болью, а также резкие перепады настроения. Но речь здесь о наследственном физическом, а не психическом заболевании.

Тем не менее директор музея Ван Гога, Аксель Рюгер (Axel Rüger, род. 1968), сообщил в одном из интервью журналу Spiegel, что у него нет никаких сомнений: Винсент Ван Гог страдал припадками безумия и сам отрезал себе ухо.

Зато сомнения есть у немецких искусствоведов Риты Вильдеганс (Rita Wildegans) и Ганса Кауфмана (Hans Kaufmann), которые опубликовали своё исследование на 400 страницах книги «Ухо Ван Гога: Поль Гоген и Пакт молчания»[7]. По их мнению, ухо Ван Гогу отсёк сварливый господин Гоген, который был не только дико талантливым сукиным сыном, но и искусным фехтовальщиком. По словам авторов, «чтобы защитить себя от ответственности, которая грозила Гогену по закону, он придумал миф о членовредительстве Ван Гога. При этом приложил все усилия, чтобы распространить этот слух». По утверждению того же журнала Spiegelмногие искусствоведы не разделяют мнение Вильдеганс и Кауфмана, но хотя бы согласились, что конфликт между двумя художниками был куда более серьёзным, чем принято считать.

Зачем Гогену нужно было лгать? Как упомянули авторы книги об ухе, его бы посадили за увечие другого человека — поэтому он сбежал в ту же ночь в Париж и потом упрашивал Винсента переслать ему брошенные в комнате вещички. Плюс после этого случая Гоген оказался в «дамках». Ему было мучительно скучно в прованской деревне рядом с трудным и упорным Ван Гогом, который к тому же писал только с натуры, в то время, как Гоген придумывал всё как будто из головы и нуждался в поклонниках и почитателях, а не в обществе местных пьянчужек и деревенских проституток. Но Тео был готов платить Гогену «зарплату» только в обмен за душевное равновесие брата, потому что Винсенту ну очень хотелось компании Гогена и других художников.

И тут после ссоры с Винсентом Гоген увидел свой шанс сбежать из вынужденного заточения, причём качественно — с деньгами. Он убедил Тео, что старший Ван Гог невменяем, напал на него с ножом так, что Гогену пришлось трястись за свою жизнь. Себя вот, дурёха, покалечил, людей в округе распугал. Поэтому, мол, он сделал всё, что мог, но жить рядом с Винсентом не станет и нуждается в «откатных» — Тео должен и дальше содержать его, Гогена, как и обещал. И Тео смирился. Как знать, возможно для того, чтобы история не дошла до ушей состоятельных клиентов в Париже: Гоген ведь пообещал пуститься в путешествие за экзотикой и покинуть Европу.

Угадайте, когда и почему Гоген неожиданно вернулся из своего островного рая в Париж? После смерти Тео, когда нужная сумма перестала приходить «по почте». Джо сразу же прикрыла эту лавочку — себе мало было.

Версия о самоубийстве художника тоже неоднократно ставилась под сомнение. Хотя бы потому, что Винсент был верующим и был ярым противником самоубийства, хоть и неустанно работал над благоустройством своей могилки благодаря абсенту и беспорядочным половым связям. Авторы полной биографии Ван Гога лауреаты Пулитцеровской премии Стивен Ниэфей и Грэгори Уайт Смит в своей книге «Жизнь Ван Гога»[8] утверждают: скорее всего, художник стал жертвой преступления, которое историкам ещё только предстоит раскрыть.

Итог
Родственники Ван Гога, которые, казалось бы, должны были быть кровно заинтересованы в том, чтобы обелить художника, придерживались версии о безумце-творце, который сошёл с ума от окружающей красоты и одиночества, а потом убил себя. Музей Ван Гога в Амстердаме только пару лет назад опубликовал обширную переписку Винсента с друзьями, которая пролила свет на неизвестную сторону художника, его общительность и заинтересованность в отношениях с другими людьми. Но легенда одинокого, непонятого страдальца явно продаёт больше принтов и сумочек с вишнёвыми деревьями, чем та, что два товарища слишком много пили и гуляли по борделям, имели средства и время на поиски себя и вообще-то жили в своё удовольствие, но в итоге не рассчитали силы.

Переписывать историю Винсента Ван Гога пока мало кто торопится. Напротив, для тех, кому удобно продавать некую легенду, всё сходится. Поэтому делаем выводы.

Выводы
Если мы, художники, хотим прожить долго и качественно и желаем пользоваться самолично плодами своего творчества, то откладываем сигареты, водку и наркотики в сторону, но всегда и везде поддерживаем образ богемного художника. Чтобы никому даже в голову не пришло угробить нас взаправду, потому что для акул бизнеса «Хороший художник — мёртвый художник». При этом держим в копилке забавные, душещипательные истории о тяжёлой участи на службе у вечности. Причём такие, чтобы весь мир, кроме нас самих разумеется, закурил или как минимум заплакал и отдал свои денежки в наши запачканные святой краской руки. Или как минимум в карман нашей семьи, а не спекулянтам на рынке искусства ;-)

-----------------
Источники
[1] Ralph Skea. Van Goghs Gärten. E.A. Seemann, 2011.

[2] Hans Kaufmann, Rita Wildegans. Van Gogh’s Ohr: Paul Gauguin und der Pakt des Schweigens, с. 79.

[3] Hans Kaufmann, Rita Wildegans. Van Goghs Ohr: Paul Gauguin und der Pakt des Schweigens», с. 27.

[4] Martin Bailey. Vincent’s Van Gogh Provence.

[5] JeanFourastié. Die große Hoffnung des zwanzigsten Jahrhunderts. 1949.

[6] Hans Kaufmann, Rita Wildegans. Van Goghs Ohr. Paul Gauguin und der Pakt des Schweigens, с. 99–105.

[7] Hans Kaufmann, Rita Wildegans. Van Goghs Ohr. Paul Gauguin und der Pakt des Schweigens.

[8] Steven Naifeh, Gregory White Smith. Van Gogh: The Life. Random House Trade Paperbacks; 2012.

-------
* Для тех, кто уже не помнит или ещё не знает этот анекдот из 90х, речь шла о новых русских, которые купили «братану» оч. дорогой подарок и отчитываются перед другими: «Так, подарок купили, теперь надо за открыткой в музей зайти».

Профессионализм — одно из тех слов, под которым каждый понимает что-то своё. Иногда его можно использовать для того, чтобы извести сотрудников в духе сказки «Поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что», выдвигая  недостаточный профессионализм или напротив —  слишком высокую квалификацию. Но если у царя в «Поди» были как будто весомые причины извести подчинённого — любовь к чужой жене Марье-Царевне и желание избавиться от соперника, то некоторые «цари» в обычной жизни порою даже не задумываются, что же именно ими движет — почему они прожигают доверенные им человеческие ресурсы и доводят до эмоционального выгорания (англ. burnaout)[1] казалось бы вполне способных и позитивно настроенных сотрудников. Может быть дело в элементарном недостатке опыта — но кого это интересует? Начальник — это звучит гордо! И ничего страшного, что по свидетельствам немецкого издательства Bund уже 68% cотрудников крупных фирм постоянно боятся потерять своё рабочее место и работают на грани эмоционального выгорания. [2]

Поэтому ниже инструкция для подобных намеренных или случайных самодуров, чтобы если прожигать кадры, то прямо-таки со знанием дела.

Общими словами инструкцию можно описать так:

— берём мотивированного сотрудника, чья квалификация и желание активно развивать проекты фирмы и работать на её благосостояние находится на высоком уровне;

—  лишаем его каких-либо ресурсов: нормального оборудования, актуального программного обеспечения, информации, поддержки, шансов на самообучение и повышение квалификации, контактов и обмена опытом — решайте по обстоятельствам, что больнее и применять ли всё сразу или по нарастающей;

— даём ему постоянно понять, что он ничтожество — выбор средств тоже по вкусу, при этом никогда не хвалим за проделанную работу;

—  садимся и ждём, пока человек перегорит и сломается. 

Как сказала журналистка Мария Маркарт (нем. Maria Marquart) в статье журнала Spiegel [3], берём порше и гоняем его так долго по просёлочным дорогам и ухабам, пока у него колёса не отвалятся. 

Но, давайте уже подробнее.

Включите режим скупости на похвалу
Скупость — не глупость, говорит народная присказка. Похвала и признание слишком мотивируют сотрудников. Поэтому лучше всего никогдане хвалить. В противном случае даже небольшая похвала может вызвать у подчинённого прилив сил и желание работать на полную мощность. Помните, что к мотивированным, усердным и добросовестным будет сложнее придраться. 

Увеличивайте с каждым днём давление
Без давления подчинённые совершенно не умеют работать — всем известный факт. Поэтому нагнетайте ситуацию. И помните, что лучше всегда планировать проекты без запаса времени и скидок на форс-мажоры, а клиенту называть сроки без малейшей оглядки на реальность и без того, чтобы спрашивать мнения сотрудников об оценке продолжительности той или иной деятельности. Если планировать всё с запасом и учётом всяких глупостей вроде расходов или мнений коллектива, кто вам потом поверит, что надо быстрее и ещё вчера? Сотрудники же совсем перестанут шевелиться!

Ставьте неразрешимые задачи
Причём такие, которые будут уже при озвучивании приводить ваших подчинённых в ступор. Например, если это бухгалтер — заставьте его заниматься дизайном, а дизайнера — бухгалтерией. Можете погуглить какие-нибудь особенные профсловечки, чтобы уж наверняка привести людей в замешательство. FYI: Если что сокращения, англицизмы или научпоп тоже подойдут. FYA: Пусть попляшут, как ужи на сковородке, и поломают голову, как выполнить то, чему они никогда в жизни не учились, не сталкивались и в чём опыта работы не имеют. Дополнительно давайте противоречивые инструкции— пусть попробуют выполнить правильно. Должен же у вас быть какой-то козырь в рукаве, чтобы лишить премии или сократить зарплату, если договор позволяет. 

Игра в хорошего царя и плохого сподвижника
Если сотрудник начинает подозревать неладное и ощупывать себя на симптомы эмоционального выгорания, самое время обнять его по-царски и пообещать разобраться построже с плохим сподвижником. Ведь дело явно в плохом посредничестве вашего ассистента — это он (она) воду мутит. Заодно такой шаг лишит ветра в парусах тех нахалов, которые вздумают пожаловаться на вас внутренней комиссии по этике или представителям профсоюза. Дураки любят верить в хорошего царя, поэтому здесь вы не промахнётесь. А ассистент от вас никуда не денется, даже если прознает, что вы с больной головы на здоровую валите. Придумайте для него отдельную прожигательную стратегию — повеселитесь как следует. 

Каждый день давайте понять, кто тут главный
Вы должны каждый день напоминать о своём величии и благолепии. Например, фразами: «Дорогие сотрудники, спасибо вам за терпение, ведь я как царь не могу заниматься вашими проблемами ежедневно, но готов снизойти». Или напоминать, что вообще-то вы как его преосвятейшествонедосягаемы и очень, ну очень заняты, поэтому вся эта мелкая возня с проблемами в коллективе или внутри проектов вас не касается: вы здесь для того, чтобы созерцать готовые решения, а не проблемы.

Шеф всегда прав
Ваши подчинённые должны понимать, что единственно важное мнение на предприятии — только ваше. Посоветуйте им прописать за ушами два простых правила:
1. Начальник всегда прав.
2. Если он оказывается неправ, то в силу вступает правило Nr.1.

Не забывайте, что вы можете покричать
Если вам попались особенно твердолобые сотрудники— помните, что вы ещё и голос повышать умеете. Закон джунглей — кто громче рычит, тот и прав. Вам поэтому ещё нужен кабинет побольше и попросторнее: эхо пойдёт только на пользу звучания вашего прекрасного, насыщенного властью голоса. 

Оставайтесь непредсказуемым
В работе не бывает всё гладко. «Должна быть в женщинешефе какая-то загадка! Должна быть тайна в нём какая-то... Непросто всегда быть изящным и милым, как будто на свете нет пасмурных дней. Но стать для кого-то единственным в мире поверьте, трудней, намного трудней.» Если сотрудники будут знать, чего от вас ожидать, станет скучно!  Они будут готовы к вашим поступкам и проступкам. Зачем вам это нужно — предупреждать и вооружать их? 

Игра в контролфрика
Держите под контролем абсолютно всё. Ваши подчинённые — особенно бестолковые особи. Это же всем известно, что они совершенно не в состоянии нести ответственность за что-либо. Никогда не отдавайте контроль в чужие руки. А то чего доброго уборщицафасилити-менеджер начнёт мыть полы шваброй не той марки. Поэтому на свете и существуют люди в руководящем составе и те, кто им по природе своей служить обязан. Рождённый ползать летать не должен. И точка.

Прозрачность рабочих процессов — для дураков
Подчинённые склонны переоценивать прозрачность рабочих процессов. Помните, что их совершенно не касается, почему было принято то или иное решение. Вы никому и ничего не должны. Будут много знать — скоро состарятся.

Придерживайте информацию о целях только для себя
Никто не должен знать истинных целей того или иного начинания. Помните, что ваших сотрудников совершенно не касается — куда движется предприятие и почему. Чтобы правильно вводить в заблуждение, напишите список абсурдных целей, а потом оглашайте их в произвольном порядке — причём всё время разным группам людей в разное время. Не расстраивайтесь, если в итоге придётся рассказать что-то всем одновременно. Ключевое слово здесь «что-то». Побольше патетики и «басовых» слов, чтобы никто и ничего не понял. Не бойтесь использовать красивые инфографики и PowerPoint — это придаст нужную солидность вашей бессмыслице. Работайте над формулировками, работайте! Никто не говорил, что гнобить людей — просто. 

Никогда не делитесь рабочей информацией
Информация — ваша сила и капитал. Если сотрудники будут вовремя получать нужную для работы информацию, окажутся осведомлёнными и будут знать ходы и выходы для решения проблем, они чего доброго устроят бунт на корабле и совершенно разучатся понимать, кто тут главный. Зачем вам эта головная боль? Держите их в неведении. Пусть приходят и кланяются. Пусть помучаются — приятно же наблюдать, как кто-то в потёмках ищет выключатель, натыкаясь на препятствия, когда сам сидишь удобно возле кнопки в очках ночного видения.

Поиски виновных
Один из самых приятных пунктов инструкции. Никогда не ищите решений проблемы там, где можно найти козла отпущения. Выберите какого-нибудь самого инициативного, чтобы отчитать его как следует и показать пальцем на глазах у всего коллектива. Зачем вам решения? Они не приносят и доли того удовольствия по сравнению с процессом унижений, демонстрации власти и деморализации подчинённых. Съесть кого-то и на косточках покататься — старая народная забава.

Давайте обещания, скрестив пальчики
Именно скрестив за спиной — поупражняйтесь сначала. Давайте обещания и помните, что вы совершенно не обязаны их выполнять. Этим глупым, бестолковым, малокомпетентным созданиям — вашим подчинённым — всё равно никогда не понять вашей гениальности и замысловатости. Они наверняка уже тупо не помнят, о чём просили.

Разделяй и властвуй
Настройте всех друг против друга. Обсуждайте с каждым по отдельности, насколько другие несостоятельны и из рук вон плохо выполняют свою работу. Сталкивайте их лбами — это ведь очень забавно. Конкуренция — залог прогресса! Дополнительно выбейте у них почву из-под ног: дайте понять каждому по отдельности, что конкретно против него весь коллектив. Кстати, пошлите уже на всякий случай ассистента на крышу офиса, чтобы он там лучшие зрительские места оборудовал с шашлычком, холодненьким пивом и удачным видом на смертничков. 

Вноси помехи в коммуникацию
Если люди будут общаться друг с другом беспрепятственно и делиться знаниями и информацией, они будут слишком довольны жизнью, чрезмерно мотивированы к успеху предприятия, слишком лояльными и чего доброго станут идентифицировать себя с фирмой! Всему этому надо, разумеется, положить как можно скорее конец. 

Используйте всё, что можно, против сотрудника
Это один из сложных пунктов инструкции, потому что придётся прислушиваться к тому, что все эти рабы говорят о себе. Но хорошая новость в том, что вам нужно запоминать только самое пикантное: слабости. Можете для этих целей завести себе шпиона — кого-то, кто хорошо втирается в доверие к другим, чтобы он доносил вам самое вкусное: по какому поводу человек сомневается в себе, у кого и что болит, за что укоряет себя, где переживает о промахах, где у него недостаток сил, образования и так далее. Всё это можно использовать для того, чтобы: лишить премии, отпуска, выходных, изолировать, увеличить частоту панических атак, нервных срывов и попыток суицида. Всё, что доктор прописал!

Запретите повышение квалификации
Здесь и объяснять нечего. Это просто какое-то виральное заблуждение, что на самом деле подчинённые хотят развиваться и это помогает предприятию шагать в ногу со временем и укреплять свои позиции. Глу-пос-ти! Вам это принесёт только расходы, а потом он ещё чего доброго соберётся уходить. Это же понятно, что любая инвестиция в образование сотрудников приносит пользу только самому сотруднику и тешит его самолюбие, развешанное сертификатами по стенам. Присекайте все эти амбициозности уже на самом корню: нет повышению квалификации. Только за свой счёт и в свободное от работы время! И самое главное: не надо потом все эти умничества приносить на фирму и заражать простые умы других честных сотрудников бациллой знаний и навыков.

Атмосфера на предприятии — дело рук самих сотрудников
Если у подчинённых возникают конфликты — а вы очень надеетесь, что это так  — здесь важно вовремя замереть и не вмешиваться. Пусть сами разбираются: кулачные бои вместо продуктивной работы очень освежают, даже имеют потенциал спасти ваш день. К тому же вы человек, который настаивает на невмешательстве в приватную сферу сотрудников. Так что пусть там сами как-нибудь. Ничего не надо предупреждать, а то ведь затухнет, не начавшись. Фу. Скукотища.

Вывод
Ваши никчёмные, глупые и малообразованные сотрудники должны быть просто счастливы, что работают на вас и ваше предприятие, и вы должны неустанно им об этом напоминать. В сегодняшние непростые времена локдаунов, эпидемий, биржевых крахов, инфляции, горящих кустов, кровавых дождей, извержения Эйяфьятлайокудль, сушей из летучих китайских мышей, угрозы инопланетного вторжения, однополых браков, хейтерских бабок на лавочке у подъезда, отсутствия причёски и мозгов у Трампа, тающих ледников, готовых продуктов из заморозки, инфлуэнсеров в Инсте и пластиковых трубочек для сока вам должны просто ноги мыть и воду пить!  Причём не только на работе, но и всей семьёй, разливая по борщовым банкам бабушкам, дедушкам. Зачем вам счастливые, довольные, имеющие возможность к реализации сотрудники? 

Хочется верить, что если кто-то узнал хотя бы в одном пункте инструкции себя, то будет готов как можно скорее исправить ситуацию и создать в коллективе благоприятную для работы, общения и обмена атмосферу. 

----------------------
Источники
[1] Эмоциональное выгорание
[2] Wenn der Chef die Mitarbeiter verheizt
[3] Wie Firmen ihre Spitzenkräfte verbrennen

Спасибо за вдохновение к написанию статьи тренеру по стресс- и таймменеджменту Буркхарду Хайденбергеру (нем.  Burkhard Heidenberger) и его статье:«Anleitung: So demotivieren Sie Ihre Mitarbeiter»

Для меня всегда оставалось загадкой, почему люди идут на баррикады, когда речь заходит о заключении официального брака между однополыми партнёрами. Ведь конкретно для государства со всеми его консервативными примочками брак — это так горячо желаемая стабильность: большие налоги, большая ответственность, возлагаемая на граждан, большее ожидание нормативности и размеренности, если хотите. При этом меньшее количество венерических заболеваний или загрязнения окружающей природы: долой презервативы и бритые ноги. В чём проблема-то?

Не так давно я рассказывала о мужяснениях (анг. mansplaining) и как будто авторе этого термина — Ребекке Солнит. Она как раз и пояснила мнев своей книге «Мужчины поучают меня без оглядки на факты» со свойственным ей юмором, откуда у этих возмущений и волнений по поводу однополых браков ноги растут. 

Как бы мы ни старались, стандартный гетеро-брак — это зачастую подтверждение зависимых, неравноправных отношений: муж голова, жена шея и прочие народные глупости. Просто пока у людей происходит добрачная любовь-морковь, мало кто задумывается над расстановкой приоритетов в отношениях, тем более позже в браке. Зачем, ведь рыцарям и принцессам не нужны инструкции и правила. Любовь, которая делает всех слепыми, показывает нам безглазым дорогу.

К тому же в той же России ситуация, когда женщина работает, тянет детей и быт, при этом откачивает какого-нибудь мужа-алкоголика — вполне себе реальная. И этот алкоголик ещё права качает и синяки ей под глаза ставит — ведь он же мужик или где? А она терпит. А то как же без мужичка-то. Фу.

Возможно у поколения 20+ ситуация уже другая (дай-то бог), но как правило  в законном или гражданском браке в зависимости, в том числе и финансовой, оказываются именно женщины. Во-первых, потому что с детьми, беременной и тем более повторно беременной далеко не убежишь. Во-вторых, потому что женская работа до сих пор оплачивается хуже, чем такая же мужская, причём даже в той же «сытой» Германии на внушительные 20% хуже. Успешных женщин-бизнесменов по ощущениям тоже в разы меньше, чем мужчин. А на плохооплачиваемых должностях вроде воспитателей в детских садах и учителей тоже оказываются в основном именно женщины.

В-третьих, именно женщины, как правило, отдают больше времени быту и взращиванию детей. Причём не только из-за повышенного чувства материнства, а потому что всё равно получают намного меньшую зарплату и в семейный бюджет с малым ребёнком на руках могут вносит куда меньшую лепту, чем сравнительно свободный мужчина. 

В итоге женщины получают и куда более ничтожную пенсию, потому что элементарно не могут заработать себе такую же, как мужчины, которым рожать не нужно, а зачастую и воспитывать тоже. Как выражался один мой коллега, который бросил в своё время беременную подругу, его дочь выросла в «филиале». Печальное при этом, что многие люди растут в таких «филиалах» даже имея неразведённых родителей. Если мама нормальная — она зачастую единственный человек в семье, кому до ребёнка вообще есть дело в любом возрасте и при любом зашкаливании проблем. Сразу скажу, что исключения из правил, когда у мужчин с рождением или усыновлением ребёнка просыпается чувство отцовства, тоже есть. Но они так и остаются исключением.

И это только пара примеров, откуда растут ноги у неравноправия. И теперь представьте, на сцену выходят однополые браки — опаньки!

Ведь в однополых браках равноправие существует по умолчанию — надо либо договариваться, кто тут человек второго сорта, либо принять, что в таких отношениях изначально все одинаковы-равны, потому что как минимум по половому признаку не докопаешься и кому родить, жертвуя карьерой, либо не родить тоже придётся договариваться.

По мнению Ребекки Солнит, консервативные политики боятся именно равноправия в браке. А то вдруг «стандартные» гетеро поднимут голову и начнут жить в равноправных, партнерских отношениях и требовать равенства как в браке, так и в обществе вообще. А потом женщины ещё чего доброго перестанут играться в молча кивающих людей, которых можно поучать или считать людьми второго сорта, которым нужно постоянно извиняться за свою женственность, немужской взгляд на вещи и ещё бог знает за что.